Яна Павловская - Наизнанку. Сборник стихов

Разговаривай.
С этим миром и с каждым, кто встретится на пути —
Говори. Улавливай.
Каждый проблеск и каждую нить, каждый дар судьбы

Познавай.
Участвовать заставляй себя в каждом пришедшем из бездны дней.
Выдыхай – и с выдохом
Каждый дюйм души открывай, отдавай, разлей…

Разговаривай
с тем, кто нравится,
С тем, кто зол, норовист, с тем, кто тих и мил.
С тем кто выстоит.
Кто останется,
На закате дней разделив с тобой хлеб и мир.

Чувствуй. Схватывай.
Познавай и действуй.
Твори. Открывай. Освещай. Люби.
Всё, что выслушал —
Запечатывай.
Сохрани в душе, процеди сквозь разум, в ладони разлей, отнеси и раздай другим.

Искать во всем нежданной красоты.
Немыслимой. Нелепой. Невозможной.
Изящество найти в вопросе сложном.
И научиться разводить мосты.

Бескрайний мир на части не делить…
Принять его всецело! Необъятно!
И чудеса преумножать стократно,
стараясь честно, искренне любить.

Почаще слушать. Меньше говорить.
Чтоб в каждом слове вес, душа и мера.
А если сердце спит и оробело —
учить его, учить его, учить…

В душе своей, как в прописях писать,
день ото дня выравнивая почерк.
Не ставить больше вместо счастья прочерк —
страницы жизни с радостью листать.

Догнать, обнять, открыть, поговорить,
жить ярче, откровеннее, смелее!
Признаться хоть себе – ну в самом деле! —
Что нужно не казаться! Нужно быть!

Искать вокруг нежданной красоты…
Потерянной, идущей тихо рядом.
И в золоте, осыпавшем октябрь,
увидеть отражение мечты.

Я о крыльях мечтала сызмальства
и молила – белы бы были!
Я в наивные лета девичества
как заклятья стихи твердила!

Что с того, коль лопатки схлопнутся
под веригами оперения?
Пусть бы вовсе сломались! Чёрт бы с ним!
Лишь бы крылья мне – снежно-белые!

Я бы с ними парила соколом!
Пела иволгой! Билась ястребом!
В небесах целовалась с облаком!
Ах, как было бы распрекрасно нам!…

Я по юности и неведенью
осознать не хотела малого:
коли сердце чего-то требует
– небо слышит его желание.

Я проснулась однажды осенью
от слепой черноокой боли.
Мне на плечи надели остовы —
где уж крыльями звать такое!

Кости прутьями, жилы нитями…
Разве с этим парить под небом?
Ни словечка душе ни вымолвить,
точно сердце одели в цепи!

Разве так родилась Ахматова?
Вот где рифмы софит белее!
Блок и Бродский, и слог Филатова —
вот где теплится вдохновение!

Я впервые тогда увидела
в паутиной повитом зеркале,
как талант разрывает линии,
обращая узоры метками.

Всё впервые: слова замёрзшие,
сбои ритма и строки рваные…
Я уже не хотела большего!
Я бы рада была и малому!

…А Вселенная мне так искренне
улыбалась сквозь ленты осени:
«Вот же крылья! Просила истово?
Что ж теперь ты о них не молишься?»

…Листопад покрывался наледью,
ветер в окнах пел величание —
я училась скрываться на людях,
пряча спину под плащ молчания.

По озябшим бродила улицам,
что-то слушала, с кем-то спорила…
Наблюдала, как день сутулится,
тёмно-серым туманом пойманный.

Я стояла однажды осенью
на границе меж сном и явью,
И на хмурое небо с проседью
вдруг отчаянно закричала я…

Что там было – слова ли, песни ли?
Может вовсе мне это снилось?
Но в ответ мне сплошной завесою
с неба снежная мгла спустилась…

Я стояла босая, голая
посреди синеокой бури!
Я ловила губами облако!
Я любила себя – такую!

…И совсем тогда не заметила,
как слова, с моих губ срываясь,
оседают на крылья перьями,
тонким инеем покрываясь…

Я проснулась однажды осенью,
принимая себя – любую.
И расправила смело остовы.
И во двор без плаща шагнула.

С каждым словом, что будет найдено,
с каждой строчкой, что верно ляжет…
Крылья станут белее, правильней,
за спиной обретая тяжесть.

Мне хотелось бы стать Ночью,
темнотой укрывать плечи…
Поцелуями – жадно, точно —
выжигать до меня встреченных.

Мне хотелось бы стать болью,
чтоб нигде не нашлось спасения.
Я несла бы тебе агонию,
а за ней, как сон, избавление.

Не гони! Я твоя, тёмная
часть души. Как она – вечная.
В Книге Судеб, в ночи бессонной,
Я тобою была отмечена!

Посмотри! На спине – шрамы.
Крылья срезаны. Мир иссечен.
На запястье твоё тавро,
лоскутами под ним – вечер.

Не гони меня вверх, к Солнцу…
Я – не Светлая. Я другая.
Отражают глаза звёзды.
А они на свету тают…

Встретимся завтра.
Солнце взойдёт на западе,
город, в руины павший, уйдёт во тьму.
Встретимся завтра.
Под ноги звёзды падают,
Лёд отражает ломанную луну.

Встретимся завтра.
Что бы там с миром ни было,
сколько бы кораблей ни пошло ко дну,
у пирамиды
майя, шумер, ацтеков ли,
хоть на краю земли – я тебя найду.

Если же вовсе
время петлёй завяжется,
если сегодня мира последний день,
буду спокойна.
Вечностью души связаны.
Я – твоё эхо, милый. Я – твоя тень.

Встретимся завтра.
Там, за границей Амбера,
на Шибальбе или, может, в Краю Теней…
Или в кафе…
капучино, ладони, запахи…
Встретимся завтра, милый. Ты просто верь.

Не отрекайся от меня!
Ты видишь? Жизнь моя в ладонях
твоих, захлёбываясь, тонет…
Дай мне напиться от тебя!

Не покидай моих ночей!
Когда тоска съедает звуки —
стань мне стеной, подставь мне руки,
зажги мне тысячи свечей…

Не отводи усталых глаз.
Любовь – и счастье, и проклятье.
И как теперь хотелось знать бы,
чего в ней больше в этот раз!

Не отрекайся от меня.
И если ветер сломит крылья
твои, то я останусь сильной.
Я стану небом для тебя.

Не отрекайся от меня…