Михаил Андреев-Амурский - Под сияньем Северной Пальмиры

Я верю в красоту его миров,
что сердце заставляют встрепенуться,
и электричеством от вещих снов
твой образ попрошу вернуться.

Могучим телом попирая лёд,
владыка Нила смотрит на Неву,
где волею судьбы преодолел полёт
от жарких берегов до Балтики во льду.

Хранитель древностей и тайн веков,
он Северной Пальмиры стал дозорным,
неся в глазах признания богов,
и таинству судьбы не стал покорным.

И, пережив лихие времена,
смещая лики судеб во вселенной
он сохранил надежду на века,
немой свидетель, избежавший тлена.

И взор его, зовущий на Восток,
гласит о твёрдости и созиданье слуха,
взывая к тем, кто потерял исток
всей жизни, совести и чести духа.

Полёт руки,
движенье пальцев чутких,
как много надо жить
и чувствовать душой
и песни ангелов,
в которых жизнь минутой,
блеснёт острее бритвы палашом.

Пронизаны ветрами параллелей,
и болью жизни песни о тоске,
по радости и женщине в аллеях,
что видел он на стороне своей.

И звуками, рождёнными душою,
он пел счастливый, то, чего хотел
всей родине, что почитал святою,
которую никто отнять не смел..

Я в сумерках внимаю музе,
и удивляюсь вечной красоте,
труда титана песенного чуда,
рождённого на свете для людей

Но в славе не нуждаясь вечной,
она за ним бежала по пятам,
и, не желая выглядеть беспечным,
весь свой талант он подарил богам.

Я кабацкий не жду ураган,
и не буду ни пьяным, ни сложным,
и никто не найдёт мне изъян
в жизни строгой до мути и дрожи.

Нам бы песни Вертинского петь,
содрогаясь под тяжестью века,
и никто не посмеет согреть
рук красивых под танцами света.

Мы запомним его красоту
звуков, речи, что в песнях отлиты,
и не надо хвалить наготу,
ту, что совестью напрочь убита.

Он вернулся, как праздник весны,
подарив людям свет и надежду,
его песни без теней тоски
одевали на душу одежды.

Вечер густеет, как масло,
ветер с Невы студит кровь,
я растворяюсь под масками
века забытого вновь.

Свет фонаря полуматовый
нас увлекает под кров
сводов, что помнят Ахматову,
сцен, где читал Гумилёв.

Жёлтого ангела тени
в воздухе дышат теплом,
мы восхищаемся гением
в мире его нам светло.

Десять священных ступеней
новой вселенной живут,
вниз, в параллельное время
музыкой нас приведут.

Приют комедиантов,
изгнанников судьбы,
в военный день суровый,
на берегах Невы.

Ахматова с камеей,
в регате Гумилёв,
«свиная книга» феи
и волшебство стихов.

Сердцами горячились,
звучали строки всем,
чтобы на зов спустился
мечтающий Орфей.

Искал он Эвридику
среди певцов поэм,
но дней военных лики
не сохранили тем.

Над камнем, как волной взнесённый,
зло попирая свысока,
встаёт, пространством вдохновлённый
создавший город на века.

Над ним всегда клокочет небо,
суровой Балтики судьба,
и рокот волн, извечных в беге,
звучит, как все колокола.

Нетерпеливою душою
и время в жизни торопил,
для дел, свершений, и России
своих не пожалел он сил.

Рукою твёрдой вздыбил Русь
назло врагам неугомонным,
прославив дел великих путь
своею волей сотворённых.

О, град Петров, ты помнишь силу—
всех бурь и наводнений век,
и блеск ночей голодных ливень,
навек прославивший людей.

Ты ярость всех богов Олимпа
в душе объял в бессмертный час,
и провиденье для России
испросишь в будущем для нас.

Шар солнца ляжет на ладони,
сияя жаром натангийских дней,
и в этом блеске сердце вспомнит
минуты чувственных ночей.

Слепящий холод не остудит душу,
кристаллы снега не сведут с ума,
нам остаётся жить и слушать,
как бьётся время у виска.

Оно летит, не возвращая дани,
настойчиво и мудро торопя,
ничто так сильно не заманит
как чувство света, мира, бытия.

Теченье жизни не идёт бесследно,
храним его во глубине души,
зажжённой от искры мгновений,
и тот пожар никак не потушить.

Осенней влаги одержимость
мелькнёт дождинкой с нежных рук,
неся души бескрайней милость
и чувства бесконечный звук.

Не тает средь ветвей холодных
живая музыка сердец,
и не оставим мы природе
желаний чувственный венец.

Нас он питает от рожденья,
и будоражит нашу кровь,
и погружает в наслажденья,
стремясь к вершинам вновь и вновь.

Я живу как во сне
мне тебя не хватает,
параллельное время
исчезает во мгле,

и тепло твоих глаз
душу мне согревает
через космос бездонный
светом новых планет.

Солнца вечные капли
в янтаре заиграют,
холод стужи земной
позовёт нам апрель,