Александр Бутенин - АлкоГогольный синдром. Нечеткие стихи

у жены, не самого.

Сам лежал под одеялом

бледен, вымучен и худ.

Не расстроился нимало…

– Все когда-нибудь помрут.

– Высох весь, как ветка вербы,

взяв шампанского бокал,

осушил до дна. – Ich sterbe —

произнес и замолчал.

Из бедняги дух и выпер…

– Да, хорошие дела!..

Что супруга, фрау Книппер?

– Ничего не поняла.

Билась бабочка ночная

с шумом о стекло окна,

ее тщетно прогоняя,

время тратила она.

В тишине раздался выстрел —

из бутылки в потолок

пробка вылетела быстро

и упала на порог.

– Он откуда? – Из России.

Там писателем он был.

– Что, еще не выносили

труп из номера? – Нет сил.

Ждет работников хозяин,

недовольный, будто черт:

«– Сей покойный русский барин

испоганил наш курорт,

до конца сезона – точно.

Надо этот труп теперь

отправлять в Россию срочно.

Сколько денежных потерь!»

– Что подать на завтрак фрау,

раз уж все еще не спит?

– Две бриоши и какао,

если будет аппетит.

Баденвайлер, душный номер,

ставшая вдовой жена,

труп писателя, что помер,

мрак, унынье, тишина.

В Бад-Хомбурге, что в округе Дармштадта

и посреди земли с названьем Гессен,

играли с Достоевским мы когда-то

в рулетку, и не мог понять нас Герцен.

Он восклицал: к чему такие траты?!

И в колокол звонил на всю округу.

В Европе возмущались демократы,

дрожали монархисты с перепугу.

А мы вдвоем на фоне диких рож,

вошедши в раж, испытывая жар,

все ставили и ставили на rouge,

потом переключились на noir.

Был молод и роскошен Достоевский,

он знал секрет, как выиграть в рулетку.

Умело делал ставки он и дерзко

бросал на стол последнюю монетку.

И, не волнуясь за исход нимало,

по игровому полю взглядом шарил.

Его ничто вокруг не занимало,

Он лишь следил за тем, как скачет шарик.

И мы вдвоем, как будто лорд и пэр,

совсем уже не бедные теперь,

азартно ставки делали на pair,

а иногда срывались на impair.

Удачей мы всех в зале заражали,

вокруг мелькали радостные лица.

Наш выигрыш заслуживал скрижали,

но не хватало сил остановиться.

Мы двинули на поле груду денег,

и банк сорвать готов уже был классик,

оставив на столе последний пфенниг,

пообещав мне, мол, «последний разик».

Горой сверкало наше серебро,

и золото горело на столе,

но взяло все коварное zero,

мы оба оказались на нуле.

Когда-нибудь вернусь туда опять,

и отыграюсь, дайте только срок,

и закручу свою фортуну вспять.

Такой уж я отъявленный игрок.

Что нам чудовища Лох-Несса?

Иль астероидов пролет?

Зеленоглазая Инесса —

Вот, кто покоя не дает.

Задам вопрос, как мирный житель:

Инесса, героиня-мать,

Ну что Вам стоило б, скажите,

Владимира охомутать?!

Ведь к счастью в жизни Вашей личной

Был ясен и недолог путь.

Чуть-чуть бы Вы поэнергичней,

Да понастойчивей чуть-чуть…

Вам следовало б только прежде

Об стол ударить кулаком.

Не оставлять его с Надеждой,

А смыться вместе и тайком.

И неудавшегося брака

Стерев злосчастное клеймо,

Бежать вдвоем из тьмы и мрака

Партийной школы в Лонжюмо.

Умчаться, скрывшись от погони,

От слез, скандалов, пошлых сцен.

В непломбированном вагоне

В Локарно. В Базель. В Берн. В Люцерн.

Жить там, где не грохочут залпы

Переворотов и войны.

Снять домик с окнами на Альпы

В плену озерной тишины.

Встречать закаты и рассветы,

Бродить по сказочным лесам.

Пить кофе поутру с газетой,

Прикусывая круассан.

Карабкаться на пару в горы,

Любуясь видами кругом.

Вести лишь об искусстве споры,

Не помышляя о другом.

Найдя в любви покой, спасенье

(камин, цветы, вязанье, плед),

Всю жизнь прожить без потрясений

И ре-во-лю-ци-он-ных бед…

Вот так, решившись в одночасье,

И не упрямясь, как ослы,

Себе составили бы счастье,

И, параллельно, мир спасли…

Я конквиста́дор в панцире железном,

Я весело преследую звезду,

Я прохожу по пропастям и безднам

И отдыхаю в радостном саду…

«Путь конквистадоров»

Н.С.Гумилев