Ян Березкин - Люди Севера. Стихи

мы шли маршрутом средь высоких гор,
стада по узким тропам пробрались:
их ждал за перевалами простор,
там можно до самой зимы пастись.
один оленевод со мною шел:
лицо в морщинах, узкие глаза,
курил он трубку и собаку вел,
все время поправлял чехол ножа.
я оглянулся и сказал: «Темно.
как это место называют здесь?»
«Красавиц Девять названо оно, —
пастух ответил, – Девять там невест»
не вынимая трубки изо рта,
он не спеша продолжил свой рассказ:
«Однажды здесь пропали все стада,
и те, кто с ними был, и те, кто пас.
шаман решил, чтоб отвести беду,
ущелью надо жертву принести,
и чтобы дух себе мог выбрать ту,
Красавиц Девять надо привести.
по стойбищам старейшины пошли —
отцы молчали, матери же – в крик,
когда их дочь-красавицу вели,
и вскоре в ожидании мир притих.
собрали их у ветреной скалы,
шаман запрыгал дико у костра,
туманом черным, словно из золы,
накрылась молчаливая гора.
никто не плакал.
только ветер выл,
голодным псом бросался на костер.
шаман в ярар ударил, и застыл,
и страшно руку над собой простер.
потом очнулся, к девушкам пошел,
кусками шкуры завязал глаза,
как будто был на них безумно зол…
и первая шагнула не дрожа…
беззвучно красота летела вниз
и пропадала в темноте без дна…
и тучи гуще над горой сошлись,
чтоб смерти жадность не была видна…»
Вновь дым из трубки выпустил старик
и посмотрел куда-то далеко,
а я сорвал цветок, помедлил миг
и бросил его между облаков.

Взрослеешь и понимаешь,
Что родина далека,
Где есть почему-то Майном
Названная река,
Где, убегая в сопки,
Тропа на кораль ведет,
Где уголь съедает в топках
Котельная целый год.
Где петли стоят на зайцев,
Где нарты скрипят в мороз,
Где, согревая пальцы
Руку в мотор суешь.
Где на моторных лодках
Сети идешь проверять —
Даже на классных фотках
Север не передать!
Не передать Чукотки,
Белых ее ночей —
Словно из дней коротких
Стало тепло длинней.

И что может быть чудесней,
Воспоминаний тех? —
Мое чукотское детство
Смеется сквозь белый снег.

Вы знаете, чем согреваются в тундре,
Когда белый шторм накрывает простор?
Когда Дед Мороз с белым посохом мудро
Стеклит неподвижную гавань озер?
Когда, разгребая сугробы и ветер,
Ярангу теснишь на замерзшей земле?
Когда вездеход «разувается» в тесте
И в жиже болотной лежит в колее?
Когда пастухи в целлофановых куртках
За стадом идут сквозь туман и дожди?
Когда рыбаки спешат сети распутать
И рыбу пускают на нерест идти?
Когда на буксире ведут баржу с грузом,
Чтоб только до первых успеть холодов?
Вы знаете, чем согреваются в тундре? —
Простым черным чаем индийских сортов.

Снова тундру листаю как будто букварь —
Люди Севера – это ведь Высшая лига,
И у них среди ночи ценнее фонарь,
Когда белые ночи – хорошая книга.

Им совсем невдомек, что предательство есть,
Что, когда нужна помощь, пройти можно мимо,
И у них без бахвальства понятие честь,
И несут ее в сердце как воды Гольфстрима.

Подлость любит тепло, а там лютый мороз,
И характер сурово зима закаляет,
Даже если невмочь и устал ты до слез —
Все равно тебе сил подниматься хватает.

А другие не выдержат – просто сбегут.
И в словах моих нет даже малой интриги.
Жить на Севере – это и подвиг, и труд!
И поэтому люди как Высшая лига!

Что случилось?
Словно сказка!
Глаз никак не оторвать!
Разлилась по небу краска
И давай порхать, сиять!
Это чудно!
Это дивно!
Фейерверк такой большой!
Разноцветье льется ливнем
Над моею головой!
На небесное гулянье
У меня один ответ:
Это – Севера сиянье!
Это – Арктики рассвет!

Показал термометр
Минус пятьдесят!
Так чего же взрослые
От детей хотят?
Долго меня кутали,
Только я не рад
И кричал. Не слушали!
«Минус пятьдесят!»
Даже звери спрятались,
Птицы не поют!
А меня вот сцапали —
На руках несут.
Я рыдал —
Смерзаются
Слезы на глазах,
Снегом покрывается
Шарфик на губах.
В санки стелют шкуру
И меня кладут.
Я лежу понурый,
А меня везут.
Дым столбом струится,
Где-то там детсад.
На моих ресницах
Минус пятьдесят!
Хорошо на санках
Утром.
Пусть темно!
Еду я в кухлянке —
Мне в мороз тепло!

– Мой папа водит вездеход.
– А что это такое?
– Что через тундру он везет
Всем стойбищам съестное.

– А папа мой – оленевод!
В любую непогоду
За стадом с посохом идет —
И так вот год от года.

– А у меня отец – рыбак.
Кету сетями ловит!
Засушит юколу вот так!
Да и икры засолит!

– А папа мой ковшом берет
И камень сыпет в желоб!
Руду он ищет средь болот —
Он у меня геолог!

– Ты видишь, в небе самолет
Крылом качает плавно?
Там папа мой. И он – пилот!
Он в небе самый главный!

Вот так мы спорили, юнцы, —
Такое наше детство!
И знали: папы – молодцы
И с ними наше место!

На кочке среди травы болотной
Где-то много, ну а где немножко,
Будто бы разбросанное солнце —
Северная ягода-морошка.

Вкус ее особый, непохожий —
Ешь ее, как будто понарошку.
Делает дождливый день погожим
Северная ягода-морошка.

Если б только в тундре было можно
Выстелить оранжевым дорожку,
То легла б под ноги осторожно
Северная ягода-морошка.