Алла Саунина - Маленькая рыжая. Книга стихов

Едут и летят – бегут на юг.
А меня выманивает Север!
Жил когда-то там мой бывший друг,
А еще погиб Сергей Есенин…

Привлекают пальмы и жара.
А меня булыжники и камни…
Там все время, кажется, пора
Закрывать от злого ветра ставни.

Пусть Одессы улочки зовут
Украинским говором и салом…
На Литейном меня точно ждут!
Питера всегда мне будет мало.

Кажется, все время было лето,
Кажется, смеялась про запас,
Позволяя жить душе раздетой.
И существовал лишь миг – «Сейчас».

Кажется, был рядом друг (не больше!):
Юморист, волшебник и поэт.
Кажется, блокноты были тоньше,
А сейчас тетрадок вовсе нет.

Я стихи писала на салфетках,
Сочиняя в Питер по пути.
Ехала со мной подруга Светка.
Что-то там могло произойти.

Кажется, все время было лето,
Я смеялась, плакала подчас.
Я была Студентом и Поэтом.
Интересно, кто же я сейчас?

Я не прошу у тебя милостыни,
Мне лишь нужно причалить к пристани…
Моя лодка плывет без весел,
По пути, и меня уносит
В страну самых розовых вишен,
Длинных юбок и черных скал.
Сумасбродец меня искал,
В той стране не нашел, но услышал
Ритмы хокку и мне подсказал…
Но в Питере лучше!

Граненный и многогранный.
Вам нравился Ваш портрет?
И рифма рифмуется «странный».
Но, право же, странного нет!
Зеленые стекла играли.
И вы: «хрусталь и гранит».
Колени и плечи – грани.
Хрусталь вашу хрупкость хранит.

Если б я умела рисовать,
Рисовала б серый город, крыши…
Если б я умела забывать,
Я забыла б, как скребутся мыши.

Не забыла б мокнущий асфальт,
Три моста, две речки, один дом.
Если б я умела рисовать —
Рисовала б город под дождем!

Рисовала б ощупь мягких трав,
Теплоту песка и запах лета.
Начертила б смокинга рукав,
И по камням рыжие штиблеты.

Я люблю и суету и гам,
Сокол (цвета синего и чая)!
Питер… Сокол… В общем, пополам:
Я в обоих Вас души не чаю!

Город серый, ты меня манишь
Белыми ночами и Невой,
Уголками прибалтийских крыш
И дорогой каменной прямой.

Разведенным кружевом мостов,
Слякотью, туманом и дождем,
Только ты, ни Киев, ни Ростов,
Мне прошепчешь: «Вместе подождем».

Ты такой, похожий на туман,
Непонятный. И не скажешь вдруг,
Что это: любовь или обман,
Или тайна душ разлученных двух.

Осторожно, двери закрываются,
Остановка следующая – Питер,
Если всё у Вас не получается,
То еще немножко потерпите.

Пусть в руках мне не хватает жёсткости,
А в глазах терпенья и жестокости,
И стекло не параллельно плоскости,
Будет больно дó крови и дó кости.

Если все у Вас не получается,
А стихи – последняя инстанция,
Говорю для тех, кто сомневается:
Питер будет следующая станция!

Девушка в черном, Вы так бледны,
Глаза из синих – в серо-зеленые,
Пальцы дрожат. Холод? Больны?
Не отводите взгляда в сторону.

Как Ваше имя? Как Вас зовут?
Впрочем, неважно – знаете,
Вижу Вас только двадцать минут,
А Вы… Вы со мной не играете.

Девушка, я Вам хотел сказать:
Буквы Вашего имени
Если немного перемешать —
Новое имя – богини.

Можно на «ты»? Я позвоню,
Диск телефона, утро.
Я тебе НРА? Я тебя ЛЮ,
Месяц – одной минутой.

Хочешь, подарю тебе Италию,
Ты ведь любишь фото у фонтанов.
Прошлое, нет, нам не помешает.
Тени – только тени, как ни странно.

Дай ладонь – я подарю колечко.
Остальное ты забрала сама,
Первая, кто душу не калечит,
Ведь меня уже не сведешь с ума.

Ах, «Венчальное»! Пробка в небо!
(Помоги, мне так больно, Боже!).
Я спокоен, где бы я ни был,
Мы с тобой все равно похожи.

Приди и обхвати мои колени,
А профиль кистью, но глаза в анфас.
И если не пришло еще то время,
Я стрелку подведу в тот самый час.

Приди, не прячься, прятки – не игрушки.
Я часто принимала за тебя
Другого, но с другим мне было скучно
И по-другому вертится земля.

Приди и обхвати, без поцелуя,
Так нежно, как нельзя поцеловать.
Ты, только ты поймешь меня такую,
Которую вообще нельзя понять.
Я буду ждать.

Ты знаешь, а ко мне стучался Новый год,
Я не открыла – в октябре так рано.
Я думаю, что в зиму заживет
Почти не кровоточащая рана.

Что ворочаешь головой?
Твои желтые-желтые луны
Видят черный и белый слой,