Владимир Бреднев - К счастью в неизвестное будущее. Опыты с рифмами

По ком же нынче тетя Таня
Рыдает громко и открыто?
И отражается «Закрыто»
Нечеткой надписью в стакане.

Что же там, за горизонтом?
За чертой, где синь небес,
Как фатою освящённой
Опускается на лес?
Что же там, за этой далью,
До которой не дойти?
Как бы ни было печально,
Мы всегда на полпути —
То к мечтам, то к нашим целям,
То к любви, то к доброте,
И бегут часы в неделях,
Как струя бежит в воде.
Незаметно, невесомо,
То играя, то кипя,
Мимо рощи, мимо дома,
Мимо занятой тебя.
Мимо всех нас, что на взводе
Отрабатываем день,
Мелко пыжась на народе,
Раздувая дребедень.
Не заметим, у порога
Двое нас. Прости! Прощай!
И последняя дорога,
Без возврата бездны край.
Что осталось? Чей там контур?
И за что сердца сожгли?
Что же там, за горизонтом?
Не успели. Не дошли.

Дом стоит пятиэтажный,
Старый дом, готов под снос.
Но решается сутяжно
С выселением вопрос.
Оттого в окне мерцает
Старой лампы желтый свет —
Свет горит. Свет отрицает —
В старом доме жизни нет!
Пол прогнил, подвал залитый,
Дверь подъезда снесена,
Стёкол нет. И крыша – сито.
В крупных трещинах стена.
Но ведь кто-то есть на кухне
В двадцать первой, угловой,
Там окно всю ночь не тухнет,
Неужели домовой?
Из комиссии в мундире
Выступает силовик,
Он по лестнице к квартире,
А в квартире спит старик.
– Ты чего тут дремлешь, старый?
Дом под снос. Выходим вон!
Я тут власть. Не надо свары!
Выходи! Вопрос решён.
И старик, кряхтя, хромая,
Взяв на кухне узелок,
Аварийный дом бросает,
Им обоим вышел срок.
А казалось, что недавно
Дед живым пришёл с войны
И домов пятиэтажных
Понастроил полстраны.
Его очень уважали,
Как Отличнику труда,
Тридцать шесть квадратов дали.
В доме газ, тепло, вода.
Здесь росли его детишки,
Трое щупленьких орлят,
Были здесь мячи и книжки.
Жили запахи ребят.
И шинели здесь висели
В шифоньере, строго в ряд,
Здесь года, как сон, летели,
Не упомнить вех и дат.
В разных скорбных передрягах
Сколь легло у нас дружин?..
Дед тот числился сутягой,
Дед ничей, как перст, один.
Вышел он перед державой,
Не сдержал в руках узла:
В нем три Славы, зубчик ржавый,
Потускневшая Звезда.
Всё легло на мостовую,
Износилось всё дотла.
Будто прожита впустую,
Рядом жизнь его легла.

Крышу дождик намочил.
Зажурчал, запел ручьём.
Шепчет тихо Гавриил:
Вспомним, друг, зачем живём?

Вспомним, часто ли на звёзды
Любовался ты с женой?
И не часто ли морозы
С треском ходят над рекой?
Над рекой, где ваша лодка
Держит путь, борясь с волной?
И над лодкой, где молодкой
Она пела под луной?

Дождь идёт.
Гремит гроза.
Молний стрелами прошиты
Грозовые облака.

А когда-то мокрой ватой
Чудных скопище зверей
Плыло в небе на закате,
Плыло к родине своей.
Плыло медленно и мудро,
Отражаясь в сини луж,
Обливая перламутром
Беззаботность ваших душ.

Крышу дождик намочил.
Слёзы бросил на стекло.
Дверь закроет Гавриил,
Мы узнаем: всё прошло.

С весёлым трепетом,
Стрепетом бьётся душа.
Не дыша, я лечу за тобой в облака.
Далека и просторна страна,
Сторона, с красным ангелом.
Аггелом в ней бесится шквал.
Малевал их, рисовал и любил Марк Шагал.

Я шагал по дорогам, по тропам, по бездорожью,
То рожью, то в камышах, по песку и камням,
Коням не давал отдохнуть,
Путь прокладывая к отрожью.
Нежу мысли свои и целую тебя, далекую,
Синеокую, чернобровую, круглолицую,
И водицею пью любовь.

Вновь и вновь обретая нить.
Плыть над городом, в небе парить,
Говорить и держать тебя за руку.
За реку убегать или в Париж…
Шалишь, дорогая, шалишь!
Тишь сада осеннего нарушая,
Нагружая корзину обилием урожая,
Чужая, ты встретилась мне,
Словно во сне про ковбоев и прерии
В мистерии исхода Большой империи…

В неверии восьмидесятых, крови девяностых,
Когда на помосты, подмостки, империалы
Шакалы сворой полезли.
Лезвием блещущим руша миры, судьбы круша.
Я, не дыша, уговаривал страх
И даже во снах не поднимал кулака,
Лука хребта глядела в улицы и облака,
Алкал богатую цель прицел,
Роптал и радовался: я – цел.
Целый век, сохраняя себя в норе,
Уже о поре, когда снова с разбегу
Смогу броситься в наволок облака,
Я не помышлял никогда.

Да! Мог бы лежать во тьме
В остовах рыб на илистом дне,
Днём, лелея в огнях вечера,
Но вчера ты приснилась мне
В белой чалме…
И опять чуть дыша, трепетала душа,
Кроя в образы темноту,
Немоту, возбуждая струной и вином,
Время думало об одном:
Чем мы были с тобой в былом?