Сергей Ростовцев - Тик – Так

Когда я умру,
То не знаю, где буду схоронен
А разница лишь,
Для, могилу копающих, рук.
И всё чем я жил,
Что я видел,
И что не запомнил,
Уже и не важно, не нужно, —
Когда я умру.

Пока я живу,
И мне снится, то место, где вырос,
Подвал из двух комнат
И маленький двор на углу.
Но нет, не оттуда
Уйдет мое тело, навынос
И там не заплачут, не всхлипнут
Когда я умру.

В царстве дождя, я зритель,
Глядящий на ночь, как небыль.
Вокруг прозрачные нити
Тянущиеся к небу.

Зонт мой, ужасно тонок.
Дождь, бесконечно огромен.
Кто я пред ним, ребёнок,
Вздрагивающий при громе?

Шуршанье дождя о листья,
О крыши чужие стук.
Запутывающий мысли,
Капель привычный звук.

Каплями тикает время.
Каплями я измучен,
Тянущимися к небу,
Прячущимися в тучи.

И по асфальту, навеки,
Вчерашние, смыв с дороги,
Текут дождевые реки
Мои омывая ноги.

В царстве дождя я зритель
Глядящий на быль, как небыль,
На эти прозрачные нити
Связавшие город с небом.

Я завтра сяду в самолёт
И через два часа
Закончит дальний мой полёт
Бетона полоса.

Я выйду на родной асфальт,
Конечно, если жив
Не буду плакать это фальшь
Когда-то я здесь жил.

Когда-то встретил здесь жену
И сын родился здесь.
И думал – больше не вернусь.
Но вот он. Вот я весь.

Вот рядом сын, жена и дочь.
Вокруг родной язык.
А что там с неба? Боже! Дождь!!!
Я от него отвык.

И я, снимаю свой берет,
И дождь ловлю лицом.
Я обещал не пожалеть,
Держаться молодцом…

Вернулся? – Нет.
Возврата нет
Всё новое давно
Туда, что бросил
Взять билет,
Наверно не дано.

Текут потоки на асфальт
Из капель дождевых
А я не плачу. Плакать – фальшь.
Дождь на щеке…. Увы.

На Днепре зелёный остров.
Мы туда ходили вброд.
Золотых песков там россыпь,
И родник холодный бьёт.

Я и два моих соседа,
Три отборных босяка.
Нам на острове веселье.
Нам без острова тоска.

Лет с восьми в кармане финка.
С десяти и самопал.
Вовка был у нас за Флинта.
Я, о Флинте прочитал.

Разбежались лет в пятнадцать.
Я ушёл в читальный зал.
Что с друзьями? Вам признаться,
Очень долго я не знал.

Я читал, писал, работал
Что об этом рассказать?
Весь в идеях и заботах…
Вот, в читалку шёл опять.

Как-то, даже не поверил…
Вижу Женька.
– Ты ли, нет?
– Я! Рыбак, сошёл на берег.
Вот. Обычный домосед.

– А Володька?
– Он на нарах.
Было дело в преферанс.
Показалось, выпил мало.
Оказалось, в самый раз.

Попрощались, как до завтра.
Только встретимся ли вновь?
Мимо нас неслась ватага
Развесёлых пацанов.

Может на зелёный остров?
Мы туда ходили вброд.
Золотых песков там россыпь,
И родник холодный бьёт.

Декабрь. На агавах воробьи.
Бананы жёлтые и мандарин не кислый.
Ну что ж, другие здесь календари.
Другие месяцы. Другие даже числа.

И может они правду говорят,
Хоть для меня их смысл непривычен.
Мне снится из того календаря,
Опавшая листва, пожухлая обычно.

Как, в сумерках, аллеей я иду,
Почти зима, а кажется, что лето.
И пахнет, как в заброшенном саду,
И только под ногами шорох этот —
Обычная пожухлая листва….

Ну, хоть проснулся видимо не зря.
Наградою чужого хвастовства —
Бананы в середине декабря.

Отпахал я и пошёл
К дому.
А в сенях моя жена
Настя.
Говорит: «Иди ко мне
Голубь,
Так хочу твоей мужской
Ласки».

Я как взял её в свои
Руки,
И поставил я её
Раком.
Прошептал ей в ухо
– Ты сука.
И увидел, как она
Рада.

В пояснице у неё
Тонко.
И так пахнет от неё
Мятой.
Только что-то мой дружок
Звонкай,
Отдыхает, как сапог
Мятый.

Я его потеребил
– Ну же!
И о Настину потёр
Попу.

– Разве ты мне для того
Нужен
Чтоб штанину кажный год
Штопать?

А Настюха то, его
Гладит.
Говорит мол: «Ничего,
Ладно.
И не так уж много мне
Надо.
Сорок лет уж как была
Свадьба».

Он как будто этот день
Вспомнил.
И такое закатил
«Дело».
Да, на что-то я кажись
Годен,
Хоть ужо и с головой
Белой.

Даже если не знаком ты с Богом,
И не знаешь, где носить кипу,
Если ты еврей, то хоть немного,
Попостись. Хотя бы в ЙомКипур.

Хоть назло антисемитам… Ладно?
Что тебя не любят всё равно.
Не поешь варенье с шоколадкой.
Не попей ни водку, ни вино.

Если не помрёшь ты от такого
Недостатка радости во рту,
То смелее можешь стать, и снова
Попоститься в будущем году.

Через год откажешься от мяса.
Пол дороги ты уже прошёл.
Откажись от пива и от кваса.
Только день в году? Ну? Хорошо?

Вот когда ограничения эти
Ощутишь, оставшись жив вполне,
Ты поймёшь, что ты за всё в ответе
Быть способен. Сил твоих – вдвойне.

Значит через год, вдвойне смелее,
Откажись от пищи и воды.
Ничего не станется еврею,
Кроме избежания беды.

И не важно, веришь ли ты в Бога.
Прибывает сила велика.
И легка ногам твоим дорога.
И работа спорится в руках.

Но начни уже сегодня.
Ладно?
Раз евреем быть судьба дана
Не поешь варенья с шоколадкой.
Не попей, ни водки, ни вина.

Если даже не знаком ты с Богом
И не знаешь, где носить кипу
Если ты еврей, то хоть немного
Помолись. Хотя бы в Йом Кипур.

Огни ресторанов
Розгами хлещут.
Хватит буханок
И вот вам зрелища.

Палуба моря
Огнями скована.
Балуя вздорит,
Лентой рисковой.

И кипарисной
На палубу тенью,
Падают риска
Переплетенья.

Море дотошно
Тень эту точит,
Этой и прошлой,
И будущей ночью.

Из царства мучений да в княжество пыток,
Спешили, надежды питая.
А кто торопил нас на эту попытку,
Те нас у столбов и пытают.