Владимир Броудо - Благословенно МВИЗРУ ПВО. Книга девятая

– «Брось ты… одним словом целое предложение… хотя кто его знает».

Но всё же попытался ещё раз:

– «Послушай – говорю я ему – не морочь нам голову, такой национальности нет». Вдруг он начал говорить:

– «Докумэнта ест» – отвечает и протягивает мне какую-то замусоленную бумажку.

Она у меня долго хранилась, я её показывал друзьям и знакомым, когда рассказывал этот случай – не верили.

Читаю:

– «Справка этат выдан Махмаджан Майры патаму что он хароший повар. Подпис: Придсидатель сельскава Савета аула».

На справке подпись и печать.

Мы с замполитом рассмеялись: всё стало на свои места, а солдат заговорил:

– «Я повер. Снег – баюс. Холод – баюс. Стартабатарей – баюс. Назначай повер началник!».

Решение я принял, не задумываясь – в стартовую батарею. Наступала зима, снега много. Надо ежечасно чистить пусковые установки, а солдата, пока он не изучил русский, язык только этому и можно было научить.

В то время у меня на кухне работал поваром солдат из Ленинграда по фамилии Берхман. Шустрый парнишка. Повар от Бога. До призыва в армию он работал в ресторане «Невский», который находился прямо на Невском проспекте в Ленинграде.

Мы с Анной годы спустя в этом ресторане побывали, Берхман там работал, но была не его смена, встретиться не удалось.

Не знаю, почему Берхмана не перехватили для службы в столовые вышестоящих штабов, и он попал в дивизион.

Даже трудно предположить причину. Может проморгали, но скорее всего из-за фамилии. Готовил Берхман отлично. К этому времени я привёл солдатскую столовую к образцовому виду.

Стены оббил вагонкой и обжег под старину.

Привёз из родительского дома фотографии видов Ясной Поляны (больших размеров 70×50 см натянутые на планшет) и развесил по стенам. Получилось очень хорошо. Из подсобного помещения сделал офицерскую столовую – обычно на довольствии стояло 5—8 холостяков. Это были не только офицеры, но и прапорщики.

Столовую оборудовали, сделав соответствующий дизайн и закупив на заработанные солдатами в совхозе деньги – мебель, шторы на окна, хорошую посуду. Продуктов на складе было достаточно, и я приказал готовить для офицеров отдельно от общего котла. За это они платили в финчасть с получки. В этой столовой кормили все комиссии, которые постоянно приезжали в дивизион.

Если ко всему сказанному прибавить отличного повара то получается своего рода идиллия.

Повар был солдат, а от солдата ничего хорошего не жди, даже если его фамилия Берхман. Я думаю, что, читая книгу в этом можно было убедиться.

Подчёркиваю: сказанное ни в коем случае не касается работы солдат в составе боевых расчётов.

Полтора года и отличный повар превратился в разгильдяя, почувствовав свою значимость и незаменимость. После третьей самовольной отлучки я отстранил Берхмана от обязанностей повара и отправил в стартовую батарею заряжать ракеты, а зимой чистить снег на пусковых установках и быть внештатным кочегаром.

Саня Берхман личностью был, конечно, неординарной. К моменту начала службы и нашего соответственно знакомства жизни он уже повидал (он и старше меня на 2 года). Он работал до армии поваром в ресторане, вообще он работал в нескольких ресторанах.

Я у него был после службы – это были парусник возле Петропавловки – «Кронверк», и на Невском между Домом Книги и ДЛТ, как назывался – не помню. У него курносый нос, хитрые лучезарные глаза и нисходящая улыбка. Ножом он орудовал виртуозно во всех отношениях. Помню, на кухне подзывает меня и говорит:

– «Смотри». Берет два ножа, резко открывает дверь в одно из помещений и швыряет в дальний угол с двух рук ножи – так он с крысами боролся. Но главное – я не видел, чтобы кто-то также быстро чистил овощи и нарезал продукты.

За этим одно удовольствие наблюдать, и никакой нужды вставать рядом помогать – только мешать будешь. Что он плохо делал, так это злился, ругался, возмущался – это не его. Повздыхать – это нормально, но улыбка с лица не сходила. Давно его не видел, надеюсь он такой же.

Из дембельского альбома

Он был нашего призыва, но был немного в стороне, его зона ответственности – кухня. Это серьезно. Если от другой работы можно увильнуть, просачковать, то на кухне этого не получится. Попробуй не накорми роту солдат… Да и поваром всегда не довольны – солдатская пища – не деликатесный шведский стол, и как ни готовь – будут недовольные.

На кухне часто у него были, картоху чистили, я так толком и не научился, сколько не старался. После службы осталась привычка на всю жизнь сначала всю посуду намылить, а потом ополаскивать.

Саня всегда был душой компании, в любой обстановке чувствовал себя как рыба в воде – ресторанная закалка. Он всегда был сильным, без понуждения к этому стремился. Крутил на турнике солнышко, говорил мне:

– «Шурик, мне бы твой вес – я бы такое вытворял!». В самоволки бегал, подробностей не знаю. Знаю, что девчонок любил и знал, как с ними общаться. Почему он потом в кочегарке работал – не помню, но к нему можно было всегда зайти погреться душой и телом.

После службы мы поначалу частенько пересекались, на свадьбах гуляли у меня и Сереги.

Потом стали встречаться реже, не видел его уже лет 15. Созваниваемся. Знаю, что жизнь у него интересная и непростая, порой жестокая.

У Шурика трое детей и пятеро внуков.

Берхмана за самовольные отлучки с должности повара я снял резко, а замены ему не было – хоть сам вставай к котлу варить кашу.

Вот тут-то я и вспомнил про «повера». Но поваром любого солдата не поставишь: кроме обучения надо пройти медицинское обследование сдать экзамены по знанию инструкции войскового питания, а у «повера» ничего этого не имелось.

Однако и отступать от сказанного я не собирался.

На кухне дивизиона

Ситуация была принципиально важная и я вызвал «повера» на беседу.

От радости (на улице – 40°, а на пусковых установках снежные лавины) он сначала потерял дар речи, а потом, на языке понятном только ему одному, начал уверять меня что справится.

Отлично помня анекдот:

Молодого повара из ресторана призвали в армию. Распределили в столовую. Молодой спрашивает у старшего повара: