Дмитрий Соловьев - Поэмы. Драмы

Прекрасно время Англии счастливой,
И рыцарей эпохой горделивой,
И бранна слава, и любви печаль,
Поведает нам повести и даль,
Смиренно приношу свои мольбы,
Живите повестью живою вы…

Обеты рыцарей – прекрасней,
Не видел Англии и свет…
Во тьме, глубокой ночи страстной,

Клянусь, среди долины злачной,
Прекраснее обетов нет.
И Гроб Господень посетить,
И рыцарей обеты вживе,
То ангел вострубит порой,
Или и красною порфирой,
Востока возмутит покой.
Победы, схватки и сраженье,
Иль образы прекрасных дам,
Полна так неги, выраженья,
И тайных вздохов полно там.
Был рыцарь – Юлиан, чья храбрость,
Была предметом на устах,
И доблесть рыцарских, отважных
Побед – всё было по делам.
Он Гроб Господень посетить,
Клялся той розой – может быть…
Вы скажите – наивно было,
Но сила сильного любила,
Или и властную струёй,
Она господствует и мной.
Восток зовёт его и манит,
Прельщает краской свежих дней,
Так среди роз и соловей,
Сильней, сильней любовь наводит…
Сильней поёт он о любви,
О чём смиренно видим мы.
То взгляд живой, то смелы очи,
Что на тебя порой глядят,
Покоют сумрак полуночи,
Они о многом говорят…
О прелести ночей, ночей,
Поёт нам ночью соловей.
Прелестней розы, Александра,
В ту пору прелести цвела,
Она душою Юлиана,
Его душой она была.
И прелести прошедших дней,
Так пел им нежно соловей.
То взгляд, то мимолётны взоры,
Когда любовник молодой,
Кипя отвагою живой,
Несётся в поединке скором,
И побеждает: та печаль,
Любовников – не видит даль.

Они цвели по воле света,
По воле ангелов одних,
Когда небесная комета,
Не потревожит и мой стих…
То было Бога предзнаменье,
Восток, Восток, не тронет тленье,
И Гроб Господень…Юлиан,
Клялся обетом многих стран,
Во власти рыцарских походов,
Что Гроб Господень оживит,
И много сладостных укоров,
Его лицо изобразит.
Так решено! И Юлиан,
Поехал в место дальних стран.

Пылай отвагою живою,
Пока не кончен и мой стих,
Они цвели: один из них,
Что робость виноватых взоров,
Что так не смел я передать,
Она цвела, как неба гладь.
Укором тихим и нескромным,
Был подтверждён и тот союз,
И прелести, и негой томной,
Он оживляет многим Муз.
Она, средь прелести живой,
Цвела украдкою, порой,
Так соловей таится, тать,
Его не сможем мы поймать…

Его поход, и горделиво,
И рыцарей… идёт Восток,
На поле брани… и счастливей,
Любовник выразить не мог…
Победой полнится звезда,
Что так вела его она…

Сраженье, бой, победа, битва,
Часы недолгие молитвы,
И вновь сраженье…Но судьба,
Вновь переменчива была…
В одном сраженье Юлиан
Был ранен… В плен попал к врагам…

За него выкуп обещали,
Одно условие – вещали,
Должна любимая к ногам,
Врага принесть награду там.
Любовницы, и девы, слуги,
Вмиг Отреклися от него…
Одна любовь – лишь Александра,
Пустилась в путь, и за его,
Готова обойти весь свет,
И никого любимей нет.

В простой одежде, и смиренно,
Предстала там его врагам,
И важный выкуп непременно,
Был откупом наградой там.
Она спасла его от смерти,
Она пришла, вы мне поверьте…

Какие чувства наполняют,
Тогда, когда во тьме ночей,
Звучит так нежно соловей,
Когда любовников пленяет…
Восток пленён её красой,
И мужеством, и девой той…
Она пришла и принесла,
За откуп друга дорогого,
Так нежность милого чела,
Она собою принесла,
И верность другу дорогому…
И поразились те враги,
Той красотой, её любви…
Такой небесной красоты,
Не видели Востока ханы,
Или те древние султаны,
Ей пели вечные хвалы.
И Юлиан отпущен был,
Востока, дух её пленил…
Заключение.
Любовь, любовь, ты победила,
Ты краски новые внесла,
В победу милого чела,
Где зреют страсти роковые,
И где уже темницы мгла,
Прощалась им она сполна…

…И рыцарские поединки,
И тем победам нет числа:
Младая Франция цвела,
Время давно забытой жизни,
И память прошлого дана.
И юноша младой ответит,
Что рыцарем хотел бы стать,
И поединок описать:
Младым восторгом грудь ответит,
И благородства есть печать.
Опишем в прозе? Благодарствуй,
Хотел бы описать в стихах,
Тот поединок, что так стал,
Не бравым возгласом похвал,
А той причиной – поединки,
Были запрещены отныне,
Последний рыцарь был король,
Генрих Второй – писать изволь.

Мужайся Франция в сраженьях,
Мужайся Франция в делах,
И в битвах – что разносят в прах,
И в королевствах и в победах,
Не быть той Франции в цепях.
То зрела Франция: и в битвах,
В часы забав, в часы, в молитвах,
Король нам Генрих предстаёт,
Оплот державы сей венчанной,
И не покорствует ли тайной…

Держава только им живёт,
Был он и Франции оплот…

И рыцарские поединки,
И вздох прелестных, нежных дам,
Тебе, О,Франция, воздам,
Когда в пылу сраженья битвы,
Молились рыцари за дам…
Был поединок: Генрх сам,
Звал в поединок… Дело там…
Копьём прошиб его забрало,
На поединке рыцарь том…
Король погиб…С тех пор устами,
Не предавался нежный стон…
Тот поединок роковой,
Был так отмечен той судьбой…

И поединки запретили…

То был закат эпохи дня,
Эпоха рыцарства прошла…

Послесловие.
Но память, память о сраженьях,
О тех былых времён невзгод,
Победой Франция живёт,
И рыцарством, былой той славой,
То время – Франции оплот…

Меровинги.

Тот мир, и с Галлией сравним,
Или и с розой той душистой,
Небесный сумрак слишком чистый,
С тобой о нём поговорим…
Седые древности веков,
Поведают преданье слово,
Судеб времён – будет так ново,
Судеб услышать тихий сон…

И волновались ли народы,
И волновались времена,
За всё в ответе и судьба,
И прелестью небесной дани,
Было отпущено всегда…

То древне времена, то нравы,
Боя и битвы те кровавы,
В космату шкуру наряжён,
И вместе короли сражались,
И многие в то время пали,
Судеб отпущенных времён…

Какие времена – такие нравы,
И чередою битвы те кровавы,
Народы волновались, и века,
Передают нам памятью сполна…