Николь Аракелян - Никогда не живите прошлым! Я рядом…

Четыре дня счастья и боли,
Четыре дня радости встречи —
Я их непременно запомню
И выжгу в подкорке навечно.
Четыре заснеженных утра
На томных три ночи умножу.
Из нежных тонов перламутра —
В твой запах расплавленной кожи.
Часы тех прекрасных моментов
Хочу ненадолго украсть я,
Назад отмотать киноленту
В четыре дня боли и счастья.

Все, что ты ощущаешь, я чувствую кожей,
Мы теперь уже, знаешь, во многом похожи.
Я читаю тебя как открытый папирус
И от этих эмоций, наверное, двинусь.
Ты себя приковал за грехи к батарее —
Я пускаю слезу и немного жалею.
Я кричу, что сегодня тебя ненавижу —
Ты уходишь в меня и становишься ближе.
Погружай меня в бездну на кончиках пальцев,
Где смогу среди звезд я твоих затеряться,
Мне о боли своей ненадолго напомни —
Я пройду с тобой путь по морщинам ладони.

Между нами сто ночей – без обиды и обмана,
Блики пламени свечей, зов таинственный и странный,
Жизнь и смерти торжество, с лепестками Мандрагоры.
Между нами колдовство – без мольбы и без укора.

Между нами сто дорог – нагадай на картах
Дьявол выдержать не смог этого азарта.
Разбросай монеты в ряд, и на перекрестке
Пусть огнем они горят, плавятся на воске!
От костров остывших дым стелется повсюду.
Если будешь ты моим, я твоею буду.

Между нами сотни лун, города без солнца.
Ветер из окрестных дюн больше не вернется.
Ночью темный ритуал жизни совершаю,
Бога африканских стран в гости приглашаю.
Разойдись огонь в крови жгучим черным перцем!
Алой розою гори пламенное сердце!

Между нами сто морей, страны, континенты —
Жизни стоило твоей с этого момента.
Мой тотем укажет путь, и орлом свободным
Прилетит когда-нибудь к духам чужеродным.
Я найду твои глаза среди сотен улиц —
Их укажут небеса, через солнце жмурясь.
На своей родной земле я чужой и странный.
Но луч солнца в феврале ждать не перестану.

Разведу дороги вряд, и для нас с тобою
Совершу святой обряд я под шум прибоя.
Духи ветра и воды, в небе и на море,
Нас укройте от беды и шального горя!
Пусть кудрявый сизый дым сладких благовоний
Разнесет дождем седым трепетных гармоний.
Между нами колдовство жжет, огнем пылая,
Душ таинственных родство и судьба иная.

Ты помнишь, когда нас распяли – под снегом, в колючий холод?
И смерть над тобой грозою летала как жадный овод?
Ты помнишь свои стигматы – рисунок гнилых червоточин?
Вися на кресте лишь до завтра – наутро ты был опорочен.
Ты видишь свои ошибки запекшейся сизой раной,
И здесь мы теперь распяты, увы, по причине странной.
И ржавые гвозди в ноги, и болью острее кинжала.
Но помнишь – я рядом с тобою тогда на кресте там лежала?…

Понимаешь, муз не выбирают,
Их ремнем не привязать к кровати.
Появляясь редко и некстати,
Раньше срока музы умирают.

Их не нагадать на древних картах
И не предсказать отлитым воском,
Не слепить в мировоззрении плоском —
Это дети редкого азарта.

Не приворожишь и не обманешь,
Не удержишь силою в объятьях.
Это дар и сладкое проклятье.
Муз не выбирают, понимаешь?…

Нырни глубоко, ниже моря и скал,
Где сходится в бездну дорога.
И там ты найдешь, что так долго искал,
Познаешь внутри себя бога.
Зайди в непролазные джунгли души,
Они необычны и странны.
И бога внутри у себя рассмеши,
Ему рассказав свои планы.
Пусть станет финальным этапом в судьбе
Твое путешествие к звездам.
Когда ты постелешь соломку себе,
То станет уже слишком поздно.

Тебя мне порошком на острие ножа,
Тебя мне на язык таблеткой сладкой,
Тебя по венам в кровь – до рубежа,
До внутренних пределов лихорадкой.

На кончике иглы тебя принять,
Тебя мне растирать по деснам пудрой,
Остаться или снова проиграть
И, может, стать уже немного мудрой.

До фильтров выпуская едкий дым,
В его колечках пальцами согреться
Ты можешь стать когда-нибудь другим,
Чтоб новою искрою разгореться.

Среди мертвых и живых
Я ищу тебя по следу,
За стихом рождая стих,
Доплыву, дойду, доеду.
В сад с заснеженной душой,
За калитку вольным ветром.
Разожгу костер большой,
Чтобы ты была согрета.
Помнишь, где-то среди звезд
Мы с тобою повстречались,
Мне неважен был мороз,
Если ты меня касалась.
Если есть один лишь путь
И судьба для нас иная,
Я пройду когда-нибудь,
Мертвых к жизни поднимая.