Яна Солякова - Улитки и звёзды

И жалко, до ужаса жалко тюльпанов
С их странной, короткой и жертвенной жизнью.
Как свечи они догорают в стаканах,
И нет ни обиды в них, ни укоризны.

На стене барака ближе к февралю
Появилась надпись «Я тебя люблю».
Чёрным цветом, жирно, криво, от души…
Видимо, под руку Бог толкнул: «Пиши!»

Незнакомый Фёдор, жив он или нет…
Надпись на бараке много-много лет.
То цвели черёмухи, то метель мела…
Надпись продолжалась ярко, как могла.

Кистью и гудроном, тем, что лечат крыши…
«Фёдор» – чуть пониже. «Я люблю» – повыше.
Вот уже заброшен старенький барак,
Сорваны все двери, и в окошках мрак.

Но на жёлтых досках, криво, как всегда,
Буквы проступают через все года.
Брошенному дому, словно кораблю —
Погибать, но думать: «Я тебя люблю».

Вот упала крыша, рухнула стена…
И вокруг бушует новая весна…
Но за надпись стены держатся с трудом:
Держит слово «Фёдор» – не сдаётся дом.

«Я тебя…» осталось… «…до…» и – пустота.
Дом похож на остов старого моста.
И однажды рухнул в пыль последний слог.
Дом хотел держаться, но уже не смог.

Словно пена на черничном варенье
Кружева моей вечерней сирени.

Сахар снега облетающих яблонь
В чае вечера мешаю и плачу:
От чего моя рука стала дряблой?
Нерешаемая, право, задача.

Солнце льётся из разверстого круга,
А глаза мои слезятся от света.
Слишком долго мы уже друг без друга.
Нынче слишком велика мне планета.

И весеннее варенье напрасно
Вяжет горло, слишком сладко и горько,
Солнце падает в сирень слишком красно,
Слишком громко свищут птицы на зорьке.

Слишком много мне всего, слишком много…
И бежит под лепестками дорога.

Наши души смешались, коснувшись слегка,
Словно воздух с туманом и как облака…
И не важно – твоя ли, моя ли рука…
И не важно – ты здесь, или издалека

Меня сердцем коснёшься… Как чай с молоком
Перемешан наш смех, перемешан наш сон…
Ты – мой путь? Значит путь. Ты – мой дом? Значит дом.
Мне с тобою легко даже в гору пешком.

Золотой, согревающий, ласковый свет,
Оставайся со мной ещё тысячу лет!
Каждый день, каждый год, за рассветом рассвет,
за закатом закат – ещё тысячу лет…

Не жалей! Как безудержный радостный дождь
По полям раскалённым – на жёлтую рожь!
Пусть от грома – восторга щемящего дрожь,
Когда новую молнию с ужасом ждёшь.

Да… «Великий Квадрат не имеет углов»…
И бессмысленно слово такое, «любовь»…
Словно я из камней собираю цветок…
Словно углем рисую бурлящий поток…

Лишь тебе… Лишь тебе объяснить я смогу,
Как смешно танцевать босиком на снегу,
Когда радости тесно, и искры летят,
А на сердце – десятки пушистых котят!

Кузнецы проезжие
На базарной площади,
Честные, прилежные,
Пашут словно лошади.

Раз! Раз!
Мастер-класс!
Кому надо – на заказ!
Звон звенит,
Гром гремит,
А на ключики – лимит:

Говорят, что меди мало…
Говорят, не хватит всем!
Говорят, цена упала…
Говорят, уедут в семь…

Кому надо ключики,
Налетайте, граждане!
Формы наилучшие
Подбираем каждому!

Один куёт,
Второй зовёт,
Третий чеки выбивает
тем, кто деньги достаёт.

Кузнецы проезжие
На базарной площади,
Честные, прилежные,
Пашут словно лошади.

Работа с утра!
Звон! Звон до нутра!
Наш мастер-кузнец —
Какой молодец:

Уж такие вензеля он навыковывает вам,
что вовек не отобьётесь от преследующих дам!
А для дам такие нежные узоры наведёт,
Что теперь любая дама чьё-то сердце украдёт!

Документ официальный
Мы имеем про запас,
Но творим-то специально,
Исключительно для вас!

Цены не хотите ли
От производителя?
Налетайте! Налетайте!
Доставайте кошельки!
Не жалейте, не считайте!
Разве цены велики?..

А на утро – тишина и покой.
Но у каждого в кармане – ключи.
Кто-то гладит их дрожащей рукой.
Кто-то хвастается, кто-то молчит.

Кто-то даже, ожидая чудес,
Обнаружит на пороге кота,
Что три месяца уже как исчез!
Вот какая может быть красота!

А кому-то улыбнулась весна…
У кого-то получились стихи…
Или щуку зацепила блесна…
Или просто подарили духи…

Кто-то скажет, что ключи не при чём,
Что, мол, каждый, в этом смысле – кузнец.
Но от радости в груди горячо,
И трепещет сердце словно птенец.

И всем тем, кто покупали ключи
Нелогично, ни за что, повезло!

А не веришь – так сиди и молчи!
Ненароком не спугни волшебство.

Золотоглавый и солнечноликий,
Вот он стоит, улыбается миру.
Я выбегаю к нему из калитки:
– Как же давно тебя не было, милый!

Он удивлённо таращит ресницы:
– Здравствуйте! Я Вас, простите, не знаю…
Я Вам не мог в прошлой жизни присниться?..
В прошлом столетии юного мая?

Смотрит светло бессердечно наивный,
Как на чужую! Как будто не помнит.
Словно меня покрывают седины,
Времени пыль из неприбранных комнат.

Враз ощущая себя постаревшей,
Молча любуюсь на яркую юность.
Мы же встречались! Встречались, конечно…
Зря я вернулась.

Утренний ветер зовёт пробежаться,
Полное сердце зелёного лета.
Юные бабочки в танце кружатся,
Кружится добрая наша планета.

– Здравствуйте! – Слышу привет безголосый,
Хрупкий и лёгкий, почти невесомый:
Древний старик навалился на посох,
Смутно знакомый.

– Что ж, Вы не помните? Девичья память!
Старость молоденьким неинтересна…
Мир семенами живёт да ростками,
Вы же по-прежнему так же прелестны!

Миг – и знакомый рассыпался прахом.
Ветер унёс семена и надежды…
Вечер пришёл неожиданным страхом.
Кажется, было такое и прежде.

Я наблюдала десятки рождений,
Сотни старений и тысячи жизней,
Взлётов, крушений, смертей, восхождений —
Память бессильна, беспомощны мысли!

Вот и встречаю его раз за разом,
Солнечноликого… «Здравствуй! Не помнишь?..»
Кружится неуловимо для глаза
Время его мимолётных сокровищ.