Андрей Григорьев - Глобальная политика по-русски – 17

«Онижедетей» отправлять в «мясорубки»,
Потом принимать эту массу в гробах,
Очухавшись, думать, что всё это шутки,
И видели это они в страшных снах.

Не страшно наверное быть идиотом,
Всю жизнь оставаясь «онижедетём»,
Всё глубже залазить в родное болото,
Не думая, что с ними будет потом.

С песков сирийских танки прикатили,
В российскую границу пострелять,
Но пару танков сразу утопили,
А остальные стали буксовать.

Не тот ландшафт американским танкам,
Не так Поляки строили мосты,
И технику губить «пиндосам» жалко,
Не будет, всем обещанной войны.

«Решимость атлантическая» в Польше,
Не начинаясь, подвела итог,
Альянсу НАТО надо денег больше,
Но Штамп Европе денег не даёт.

Пётр Даймаленько, будучи у Финнов,
На брифинге для прессы заявил,
Что «Финны понимают Украину»
Чем президента финского смутил.

«Агрессию российскую» он хаял,
Заступником Европы мнил себя,
Как пёс смердящий на Россию лаял,
Хоть Финн не разделял его слова.

И «Маннергейма любит Украина»,
Что восхищаясь личностью такой,
«Голодомор признать бы геноцидом»,
Он попросил, кивая головой.

Финн сделал вид, что просьбу не услышал,
И гриву опустив, в углу стоял,
Ведь он с Россией на контакты вышел,
А Даймаленько карты все смешал.

Можно обманывать всех, но не долго,
Долго обманывать можно не всех,
Долго и всех обмануть не возможно,
Крах ждёт обманщика, а не успех.

Штамп, в переводе как Козырь, явился,
И «гегемонию» начал крушить,
От «демократов», с враньём их, отбился,
И революцию начал вершить.

Он отказал всем «Глобальным» проектам,
Всё, что по Миру Облама разнёс,
Козырь финансы прикрыл абонентам,
И за Америку взялся всерьёз.

Что обещал на предвыборной гонке,
Стал исполнять, не стесняясь преград,
Чистит «обманщиков» Штамп, в Белом доме,
Видно, МУЖИК, и я этому рад.

Артист Ливанов, – с фильма Шерлок Холмс,
Орден Почёта получив от Президента,
Задал и сам ответил на вопрос,
По поводу текущего момента.

«Не вечен я и может быть, уйду,
С поста Главы Родного государства»,
– От Вас услышал, на свою беду,
И ужас к голове моей подкрался.

Вы поднимите к небесам глаза,
Услышите оттуда голос громкий,
«Даже не думай», – прозвучат слова,
Вскричит Россия и её потомки.

Спецслужбы Украины отличились,
Шесть воинов Российских задержав,
Военные билеты сразу вскрылись,
И мас-халат, и форма камуфляж.

Ещё медаль, -«За возвращенье Крыма»,
У одного висела на груди,
«Разведчики» пришли на Украину,
Чтоб «важные бумаги» унести.

В будёновке, с армейским парашютом,
Про «Штирлица» был в прошлом анекдот,
А в СБУ он вспомнился кому-то,
И пресса в оборот его берёт.

Первый телефонный разговор,
Между Президентов стран великих,
Дружелюбно, праведно прошёл,
Без вранья и обвинений диких.

Отношенья в клочья разорвав,
Предыдущий Президент Облама,
Потихоньку на моря слиняв,
Разгребать оставил всё, на Штампа.

Разговор был сорок пять минут,
Про ИГИЛ и нэньку Украину,
Террористов, что везде снуют,
И про европейскую трясину.

Первый шаг, вступив на мирный путь,
Президенты сделали на встречу,
Террористов вместе бомбанут,
В Мире жить народам станет легче.

Год сорок первый, Кольский полуостров,
Конец июня, немцы подошли,
А парни на высотке бились жёстко,
Чтоб не пробрались через них враги.

Остатки взвода бились с целой ротой,
Осталось два бойца на высоте,
Неравный бой, закончив ночью тёмной,
Патронов не оставили себе.

Фашисты захватили офицеров,
И повели толпою на расстрел,
Но прятали глаза от взглядов смелых,
Что каждый из бойцов на них смотрел.

Два офицера шли, расправив плечи,
С презрением смотрели на врага,
Хоть знали, что уже со смертью встречу,
Ни кто им не отменит, ни когда.

Не пали офицеры на колени,
Не умоляли пощадить, врага,
А с гордостью на палачей смотрели,
За героизм, взлетев на небеса.

Нашли бойцов останки, на высотке,
Когда восьмой десяток лет пошёл,
Когда солдат немецкий эту фотку,
Во время их расстрела произвёл.

Дональд Штамп подписал резонансный закон,
Запретивший, чиновникам Штатов,
Из других государств, принимать на прожор,
И лоббировать тех, кого надо.

Конгрессменам законом кормушку прикрыл,
Незалежной не будет подмоги,
Чем Маккейна и Грэма до «тика» взбесил,
И подвёл конгрессменам итоги.

«Все усилия впредь, только в нашу страну,
До других государств дел не будет,
Кто не хочет понять, я понять помогу,
Чтоб счастливо в стране жили люди».

Что Облама провёл за правленье своё,
Штамп исправил одним документом,
И уж больше хохлов не поддержит никто,
Наслаждайтесь текущим моментом.

В Германии, чтоб выучить немецкий,
Из разных стран студенток привели,
А в группе контингент был только женский,
Общаться на немецком лишь, могли.

Шотландка невзлюбила Россиянку,
С Японкой проводила время, та,
И на уроке сделала «подлянку»,
«Россия где? И что там за страна?»

– Ты знаешь, где Шотландия на карте,
Японию на карте видишь ты,
Меж ними, только сразу не рыдайте,
Просторы моей сказочной страны.

Ответила спокойно Россиянка,
И разноликий женский коллектив,
Зааплодировал, ладошек их не жалко,
Шотландскую заносчивость сгубив.

Всё началось с правленья Красчука,
Халявный газ и денежный транзит,
И как бы ноша не была сладка,
Жаднее становился «хохло-жид».

России перекрытием грозил,
Морозами Европу застращал,
И из трубы себе ещё тащил,
Потом кричал, что якобы не брал.