Сергей Майфат - Я не поэт

Писать стихи я начал относительно недавно, в 2015-м году. Нет в юности, конечно, я, пожалуй, как и все в этом возрасте пытался что-то рифмовать…. Но нашлась добрая душа, хранительница нашей библиотеки Валентина Николаевна, которая познакомила меня со стихотворениями поэтов Серебряного века. Тогда-то я и понял, как мы далеки друг от друга – стихи и я.

Но, как-то, много позже, общаясь в соц. сети, я наткнулся на чат, где шёл поэтический батл. Даже, пожалуй, не батл, а дружеская пикировка в стихотворной форме – все со всеми. Мне стало интересно: всё было весело, задорно, по-доброму, и всё в рифму. Вставил и я свои «пять копеек», – людям понравилось, предложили продолжить. Позже от админов последовало предложение стать модератором, – так я познакомился с людьми, которые и «заставили» фактически, меня начать писать. Они дали мне поверить в себя, и вновь взяться за перо. Эти люди: Алексей Корытов, его жена Танюша и Сергей Паршаков. И вот, с их «лёгкого пинка» я пишу по сей день, рифмую свои мысли чувства, то что вижу вокруг. Рифмую свою жизнь.

Стихотворения

Не существует в жизни ни добра, ни зла.

Всё – череда падений, взлётов и ошибок.

Определяет всё, – как карта нам легла,

И то, какой на перепутье сделан выбор.

Автор

Нет, не поэт я, просто рифмую строчки,

Или стежки из коих ткётся жизни нить.

О красоте, о сыне и о дочке; и о любви,

Что ж всё была, а значит, будем жить.

Автор

Часы стояли на песке

И состояли из песка.

Песок был суть…

Песчинка их была легка,

Но словно пуля у виска

Мешала мне уснуть.

Частицы этого песка,

Срывали страны и века.

Ложился к грану гран.

И, глядя на песчинок бег,

Однажды понял человек:

Песок – обман.

На братских могилах не ставят крестов,

И вдовы на них не рыдают,

К ним кто-то приносит букеты цветов,

И Вечный огонь зажигают.

В.С. Высоцкий

Огонь не гаснет у стены,

Здесь никогда почти не плачут.

Здесь вечным сном солдаты спят,

А было всё тогда иначе.

Стоял когда-то медсанбат,

Вокруг него поля горели.

Спасали русских здесь солдат,

Того…, кого спасти успели.

И здесь, мальчишка-лейтенант,

Молил сестричку: «Тася, давайте…,

Как больно, дайте автомат,

Так милосердней – осознайте!»

Вокруг сирени вновь шумят,

У плит могилы общей, братской,

Лежит здесь Родины солдат…

Ему теперь всегда семнадцать.

Господь, о чём тебя молил,

Я неизменно получал.

На перекрёстках не хвалил,

Но знал, начало кто, начал.

Но к старости глупеем мы,

Всё чаще спину, ноги ломит.

Та соломинка, что Ты дал,

Боялся я, хребет мне сломит.

Но дважды в реку не войти,

Лишь скорбь в душе теперь – смятение,

Молю, храни её в пути,

А нам, коль можно, дай прощенье.

И снова сыпет снег пушистый за окном,

Горят огни, и люди наряжают ёлки…

А жизнь идёт…, ей праздник незнаком,

она всю в трудах, и трудится, как пчёлка.

И каждый Новый Год – всегда рубеж, что пройден был.

Несбывшихся иль сбывшихся надежд, лишь памятная дата.

Где жили…может быть…любили…может быть…

Возможно, предали кого-то и когда-то?

Уйти бы в этот снегопад, под бой часов,

И раствориться в нём, стать белой снежной вьюгой.

И умереть, и возродиться вновь, дождём…

Ведь в этом мире мы не встретили друг друга.

Я хотел подарить тебе лишний день в году –

лишний день тебе был не нужен.

Новый мир подарить тебе хотел и звезду –

этот мир был тобой разрушен.

Осыпал я тебя лепестками роз –

ты варила из них варенье.

Поселил соловья я в твоём саду.

Спать…мешало тебе его пенье.

Отпустил я на волю любви певца,

на кустах рассыпались розы…

В сад ворвались тучи, с лицом мертвеца,

загремели осенние грозы.

А за грозами следом, пришла зима, –

Серым пеплом снег, злые морозы.

Ты решила, что властью тебе, –

Бесконечность кольца!

Да, вот не я любитель, –

Варенья с некрозом.

Рассвет не должен пахнет кровью, а закат – ужасом перед ночью.

Дети не должны гибнуть, какую бы цель не преследовали взрослые, за какой мечтой не гнались бы.

Виктор Глумов «Враги по оружию»

Дома, дома…и вновь дома,

Глядят глазницами пустыми.

Прошла по городу зима,

Оставив за собой пустыню.

Дома, дома… слепых сирот,

Здесь город сроду не видал.

А всё – проклятая зима;

Там двор погиб, а здесь – квартал.

Дома, дома… и мертвый парк,

Фонтан с отравленной водой, –

Здесь город летом отдыхал,

Когда спускался летний зной.

Здесь детский смех всегда звучал,

Старушки голубей всегда кормили.

Но в страшный день пришла зима:

Деревья молча, страшно гибли.

И скорбный город слёзы лил…,

И голосило вороньё…

Ах, как же он людей любил,

Что строили дома-жильё!

Дома-дворцы, больницы, школы,

Дома торговли, роддома!

Но звёзды, сея смерть, слетались,

А после них пришла зима.

Людей, как мог он хоронил,

Кого в огне, кого в завалах.

И выживших он сохранил,

Но их таких до боли мало.

Дома, дома… одни дома,

Теперь – свидетели и судьи.

Зима вползала, как чума,

Что ж вы творите, дети-люди?

Иду-бреду в толпе вокзальной,

Вдыхая запах поездов.

Здесь нужен я – как конь педальный,

Средь суеты всех городов.

Там люди движутся рядами,

Там каждый – сам себе маршрут.

Лишь я, как тот конь педальный,

И здесь меня, увы, не ждут.

А люди все надели маски,

И фиги крутят втихаря.

Принцессу видим мы из сказки –

Ан присмотрелись, упыря!

Вот душегуб шагает скромно,

Похож, вон, на главу семьи.

А вот на лавочке щебечут,

Подружки – ровно две змеи.

Всё маски, маски, маски…

Вокруг, как злобный маскарад,

А может я…не так их понял?

Друг другу каждый, может, рад?

Быть может, я не с той ноги,

Сегодня утром рано встал?

А может…этот с..транный мир,

Меня до печени достал?!

Нынче, брат, мне не до песен,

На душе, друг, ревёт ураган.

И всё реже бываю я весел,

И всё реже от радости пьян.

Навалилась судьбы, не отринуть,

Но так просто не сдамся, браток.

Я назло всем злорадным кликушам,

Ещё сделаю жизни глоток.

И тогда, видит Бог, как отпустит,

Напишу ещё много стихов.

Про соседку, про жизнь, про попутчиц,

Про надежду и веру в любовь.

И про то, как сияют закаты,

Как на небо восходит Луна.

Как любить буду, жить, а пока что