АРИАН - ВОЛШЕБНЫЕ МГНОВЕНЬЯ

Но как сказать о Тишине,
Что все мечты мои сложила
В Забвень-венок и возложила
На день души успенья… Мне?

Но я давно сгорел в огне,
Забыл лицо, число и имя,
И кто моё бессмертье примет
В той – нерассказанной – стране?

Не будет больше слов и рун
Волшебно-огненных сплетений,
И не сольются наши тени
В сияньи двух последних лун.

И Слово Слов мне не излить,
Как семя снов в горенье сердца,
И голос Вечного Младенца
Не будет радостно гулить.

Лишь на прощанье кину взгляд
Поверх кипенья жизни плена,
Где пузырьки моих вселенных
По ветру кружатся-летят…

Лунные ночи в заброшенном доме,
Лето забылось в берёзовом сне —
Тихо, и нет никого со мной, кроме
Звёздности неба в раскрытом окне…

Если я стану ещё чуть потише
И напишу пару строк на листе,
То вдруг услышу, как молча ты пишешь
Небо моё на бескрайнем холсте.

В лунном ветру не шел о хнется листик
По серебру затихающих струн —
Только касанье серебряной кисти,
Только шептанье таинственных рун!

Бог полуд е нной слепительной речи —
Слово – уловлено Ночи сачком,
Спряталось где-то в потёмках за печкой
И свиристит лупоглазым сверчком.

О, это тихое стихо-заренье,
Красок мерцающих звёзды-огни! —
Словно как первое мира творенье —
Первые ночи, первые дни!

О, эти синие звёздные дали,
Звёздные ливни на лунном ветру —
Там мы с тобою когда-то летали
И навсегда улетим поутру…

Как Месяц бродил по полянам забвенья,
Сонь-травы косил серебристым серповьем,
Зелёною кровью питал вдохновенье
Медвяных лугов и душистым сноповьем

Прилёг в изголовье Купальницы-Ночи,
Шептал что-то ей там, туманы пуская,
Какую-то древнюю тайну пророча
И звёздные очи стихами лаская.

А дочери их – берегини-русалки
До утра плескались в озёрном зеркалье,
О девичьем счастье гадали с гадалкой,
В мерцании звёзд имена нарекая.

Шуршание снов в первобытной траве —
Раздолье Ноч и , Волшебству и Стиховью,
Лишь лунный таинственно стелется свет,
И боги поют серенады Безмолвью…

И ты оставишь звёздную вуаль
Мерцать в траве – некошеной и дикой —
Кто вспомнит серебристую печаль
В очах у той, что звали Эвридикой?

Кто обернётся хоть на миг, чтоб стать
Твоей любви волнующим дыханьем
И книгу вечной юности листать
Над асфоделий лунным колыханьем?

О, если б смог он вновь связать ту нить,
Что прервана слепящим сном-забвеньем
И новый путь средь звёзд наговорить
Предвечного Глагола вдохновеньем!

Но тих твой сон, течёт Забвень-река,
Кузнечик-жрец запнулся в Вещем Слове,
И лишь вуаль колышется слегка
В траве, благоухающей Безмолвьем…

За памятью последнего предела —
Подобна угасающей свече —
Лишь ты одна печальная сидела
И звёзды вышивала на плече.

С иглы твоей мечты и мысли плыли
Над тёмной глубиной небытия —
Развёртывались огненные крылья
По нитям серебристого шитья.

В священном изумленьи – где я? кто я? —
В безумьи восхитительной игры
Таинственная Птица Эпинойя
Несла меня сквозь звёздные миры.

В долины предречений и наитий
Устами и перстами грёз своих
Я впрыскивал серебряные нити,
А ты сплетала крестиками их,

Слагала их в волшебные заклятья,
И, озаряя серебристый мир,
Рождались в небе звёздные распятья,
Летящие сквозь огненный эфир.

Я пил огонь речей твоих певучих
И знал, что тайны все разрешены
В печали этих огненных созвучий
Сонатой первозданной Тишины.

И созерцал, как в звёздном свете тают
Все эти тени сновиденных пут —
Распятые с крестов своих слетают
И птицами сквозь сны за мной плывут…

Когда напишешь ты прощальное письмо,
Изящно скинув звёздное оплечье,
Сиянье наготы твоей – само
«Аз есмь!» – дохнёт последним вздохом Речи.

Услышит ль кто глубинный, гулкий «ОХ» —
Вселенной снов поющих завещанье? —
Отэшит лишь тебе зеркальный бог,
И закружится вечное прощанье

В безумном вальсе грёз, плечей и рук
Последней девочки танцующей на свете,
И вместе с ней исчезнет всё… И вдруг
Изникнет из глуби безмолвья звук,
Повеет тихо Звёздных Странствий Ветер…

Спала ты вся в сиянье лунных лилий
И снила сон о Лунном Короле,
Искавшем всё тебя на той скале
В дымящемся пурпурном хрустале,
Где над тобой венки созвездий плыли…

И он к тебе, таинственный, явился,
Но не в ночи, не в сумерках, не днём —
Весь сонный мир, весь звёздный окоём
Во мрак очей бездонных погрузился —
Лишь чёрным антрацитовым огнём
Крылатый плащ его сквозь сон светился.

Он взял твои незрячие глаза,
Вложил их в свои тёмные глазницы,
«Да будет Свет» – он слово не сказал
И Тьмы глаголом вещим не связал,
Лишь чёрно-антрацитная слеза
Блеснула ядовито сквозь ресницы,
Скатилась, и на шуйцевой деснице,
Безвремения выросла лоза.

И ты себя увидела тотчас,
Сидящую, как два в одном, на троне,
И чёрный камень в огненной короне
Вбирал весь Свет и не менял окрас,
И знала ты: тебя здесь похоронят
В последний, окончательнейший раз!

Не зрела больше ты ни в сласть агоний,
Ни в страсть мечты, лишь Чёрный Аксакал
Красу твою незримую ласкал
И знал наверняка: никто не тронет
Тебя опричь его от скал до скал,
И таял чёрный снег в его ладонях,
И чёрным сном прозренья истекал…

Эвридика – змей царица,
Всё танцует в лунном свете,
Чешуится-серебрится
И ласкает лунный ветер.

Налилась янтарным ядом,
Над Безмолвьем зависает
И пронзительнейшим взглядом
Вдруг сама себя кусает!

Это тень её гуляет
Под земной жарой и влагой,
А сама она не знает
По себе ни зла, ни блага.

И с неё за верность трону
Никогда никто не спросит,
Вот и царскую корону
Ей к утру придётся сбросить.

Сбросить вместе с чешуёю,
Вместе с призрачною тенью,
И оставить под землёю
Рой посмертных сновидений.