Anael Daat - Горизонт Вечности

И сквозь слёзы, и смех побеждать человеческий страх.

Да пребудет со мною – Сила Архангельской Сути,

Да прибудет в руках моих – Вечность Крылатых Побед,

Пусть смеются над этим, но пусть исцеляются люди,

И пусть боль всей Земли, сквозь меня превращается в Свет.

Твоё Сердце при жизни захочется многим иссечь,

Пусть под лезвием Слов расцветают бутоны молчанья,

Береги свою Силу, дай вызреть ей в терпкую речь,

Приумножь её Свет, ибо ты – Колыбель Мирозданья,

Что-то слишком предвечное зиждется в Синем Огне.

И не станет больней от цветка в изувеченной плоти,

В такт мистической бритве любви, расцветая во вне

– Через тернии звёзд, мы приходим к великой Свободе.

Посмотри в этот мир, он открыт глядя смерти в глаза,

Он смеётся над ядерным взрывом, и плачет от счастья,

А потом замирает, как падающая слеза —

И сливается с тем, что его разрывает на части…

Ни Слова остаются от мира, но Звёздная Рать,

И безмолвная ясность исчезнуть в Огне Равновесья,

А прозрачные перья сердец оседают на гладь,

И ничто никогда – чистоту их не перевесит…

Обернись, это первый и самый прекрасный Восход,

Ты уже узнаёшь, что-то трепетно сжалось и бьётся,

Что-то топит в тебе Кристаллической Истинны лёд:

– Это милая, так – расцветает в тебе твоё Солнце!

Я – каменное изваяние, хранящее ветхий мир,

Я Истина Покаяния, застывшая меж людьми,

И хрупкий мой кокон, выцветший, готов бы сойти за прах,

Но Слово бутоном вызревшим застыло огнём на устах,

И снится мне крик восторженный, явивший себя в миру,

Как будто вся Жизнь доношена и выпущена из рук,

И больше не жгутся линии, и нету в ладонях меча,

Лишь хрупкая веточка лилии легла в них младенцем начал.

Я слышу вселенское пение, я помню наречия звёзд,

И пепел умиротворения, срывается искрами слёз, —

Росой ли, водою небесною, (не всё ли равно камням?),

Когда так незримо сошествие, дающего силу – Огня.

Я каменное изваяние, янтарь ваших бурь и потерь,

А в сердце моём, лишь сияние – единственное в темноте.

Однажды спою колыбельную, позволю цветку расцвести,

Но сможет ли кто беспредельное, принять в себя и нести?

И ярким слепящим оловом, прольётся на твердь Душа,

Не первым извечным холодом – ворвётся в тепло малыша.

А камень войдёт в движение, привычных живых частиц,

Продолжив своё служение в одном из бессчётных лиц,

Как в иней кристальный оденется мой каменный исполин,

И с первым лучом рассеется – родившимся стражем Земли.

Тлеет покров мой с сезонами года, —

Сердца Бутон не раскрыл лепестки,

Падает снег, словно перья Свободы,

– Души Живые – Вы так же редки!

Сгорели эмоции, словно комета,

И Крылья объяли озоновый слой,

Я просто спасала частицу Рассвета,

Чтоб вызреть во тьме Роковою Звездой.

Нелепая смелость, наивная вера,

Бессонные ночи в попытке прозреть,

И вот Тишина – Наивысшая мера,

Которую Сердцем, не преодолеть.

Коснись же украдкой нездешнего тела,

Возьми мой Бутон из остывшей груди,

Прости меня Вечность, но я не сумела,

Кроме него, что-то в мире спасти…

И полог запел под моими ногами,

И я не смогла удержаться от слёз,

И ожил в груди кристаллический камень,

И Ангел мне чашу к рукам преподнёс,

Я чаши коснулась и стало мне ясно,

Где царствует Атмы 1 1 Атма – Абсолютный Кинтессент Любви присущий Вечности и её детям. великий оплот,

Очистилось Сердце моё не напрасно,

Теперь я готова пройти свой Восход…

И Ангел стал Светом, и чаша, и тело,

Пришла Тишина, и взяла мой Цветок,

А Вечность на таинство это смотрела,

– Из глаз Бытия, Сохранивших Исток!

Он смотрел на отблески печали, он искал потухший в них очаг,

И они во тьме – его встречали, в наречённый кем-то свыше час.

– Знал ли кто о смысле его речи, о его, прорехах воплоти?

Свет незримо рушится на плечи, шрамы тоже могут расцвести…

Взгляд его, прикованный к утёсу, яркий Светоч в центре Анахаты,

– Перья опадают, словно слёзы, но кого спасает кровь Крылатых?

Ангел Бездны, видящий знаменье, светлый символ в чёрной глубине,

Что он говорил им о паденьи, чем топил в их душах вечный снег?

Скольких спас он, стоя у обрыва, скольких вёл по тверди неземной,

Бездна в Душах может быть хранима, лишь под стать ей, равной глубиной.

Око видит свет в потустороннем, много Звёзд погасло в темноте…

…Он перо своё зажал в ладонях, растворившись в памяти людей.

Разбиваться в шаге от Восхода, не игра, не слабость, но урок,

Он им пел о чистоте Исхода, он держал их за руку, как мог…

Кокон тела падал покорёно, белым мотыльком взлетая ввысь,

Каждый уходящий обновлённым, видел Солнце – Постигая Жизнь!

В Землю уходят Сердца, от бессилья,

Звёздная кровь превращается в камень,

Пепельный Свет в обретённые Крылья,

Не пропускает священное Пламя…

То ли Огонь здесь для всех под запретом,

То ли, лишь мне не дано – Пробудиться,

Между ключиц, распускается – Лета,

Чтоб вместо крови со мною случиться.

Я просыпаюсь, день ластится болью,

Белые листья срываются с веток, —

Чистое, снова стремиться на волю,

Чтобы смешаться с частицами Света.

– Истинный Он, инкарнирует Вечно,

Дышит планета, сквозь Души людей.

Перо Пустоты мне, как Нимба колечко, —

Я с ним, словно Светоч, в агонии тел.

Я молча уйду, как источник Торнадо,

И мир обретёт долгожданный покой,

Никто не заметит в глазах снегопада,

Как полог асфальта стал Звёздной рекой.

Высвечены мира фракталы, запредельной вскормлены речью,

Но Земле – Его не хватало: – Первого из Призванных Вечных!