Сергей Волобуев - Бывший Ангел

Все так запутанно и сложно…
Какая встреча, сколько лет…
Повосхищаться вами можно,
А полюбить, поверьте, нет.

Я вас любил, тому лет двадцать,
Я вам писал, я вас просил.
Теперь давайте ж целоваться,
Не тратя понапрасну сил.

Я был последним в вашей спальне,
Я изводил и плоть, и кровь.
Ведь нет истории печальней,
Чем безответная любовь.

Меня вели на казнь в исподнем —
У вас кружилась голова,
Я красил кровью преисподню,
А к вам стучалась вся Москва.

Вы так же молоды и свежи,
Для вас приемы там и тут,
Но любят вас, увы, все реже
И в спальни больше не зовут.

И вы, сумняшеся ничтожно,
На мне оставили свой взгляд,
И сердце екнуло тревожно,
Вернувшись в двадцать лет назад,

Когда униженно и кротко
Я уходил от вас в ночи,
Потом мусолил вашу фотку
При свете плачущей свечи.

Но я другой, душа вся в шрамах,
Меня ничем не удивишь:
По мне в Париже сохли дамы,
А здесь… Какой уж здесь Париж.

Во мне прибежище порока,
И, с’est la vie, к чему скрывать:
Я ваши выучил уроки,
И сам могу преподавать.

Я стал разборчив и циничен:
Доступен мне любой марьяж,
И мне сугубо безразлична
Фальшивых слов слепая блажь.

А посему, извольте к делу,
А лучше сразу в будуар —
Я ваше опытное тело
Готов принять сегодня в дар.

А где? Давайте на рояле —
Ну не играть же нам на нем —
Постелем простынь синей шали
И вот так сразу и начнем.

Оставим прежние печали —
Два раза сердце не разбить..,
Забудем все – на синей шали
Мне так приятно вас любить.

Все чаще пульс, все глуше речи…
Уже качается земля…
Eh bien, c’est tout. Теперь до встречи.
Лет через двадцать. Voilа.

Мадам, вам нынче пятьдесят, —
И это было бы не горе, —
Но вижу ваш потухший взгляд:
Увы, он говорит о хвори.

Немного выпуклый живот
От невоздержанности в пище,
А в голове давно живет
Бредовых мыслей пепелище.

Очки… нормал, всего плюс два,
Морщины окружают веки,
В авоське скромная жратва
С эфирным запахом аптеки.

Во рту блестит зубной протез
Какой-то фирмы неизвестной,
И что в трусах вы или без,
Теперь совсем не интересно.

Походу, все-таки в трусах,
И даже в теплых – так полезней,
Чтоб не пришлось на небесах
Потом спасаться от болезней.

Я вижу, что судьба прошлась,
По вам, как танк по автостраде…
И что же? Жизнь не удалась?
Попал? Простите, Бога ради…

Ну хватит прозы, что уж там…
И мне досталось от природы…
Не так, конечно же, как вам,
Но никого не красят годы.

Давайте лучше забежим
В кафе. Не будет возражений?
И там немного освежим
Генезис наших отношений.

И вспомним под коньяк плохой
Тех дней волшебные мгновенья,
Когда счастливый и бухой
Я вас склонял к совокупленью.

Мы вспомним с вами, как позвал
Я вас в сиреневые дали,
А затащил в сырой подвал…
Мадам, вы мне тогда не дали…

Я был, возможно, в вас влюблен, —
Теперь смотрю на это просто, —
Я был красив, смышлен, умен,
И ростом метр девяносто,

Я был силен, здоров, высок,
Не вор, не евнух, не калека…
И я тогда часами мог…
И вас просил как человека.

Но вы из вредности тупой,
Со мной любовь делить не стали,
Вы пошутили надо мной:
Мадам, вы мне тогда не дали.

Внезапно ваша благодать
Растаяла в ночной прохладе,
Меня оставив вспоминать
Ваш образ – спереди и сзади.

Мой ум был свеж, язык остер,
Но понял я сквозь флер обиды,
Что вы свалили на костер
Мое нехилое либидо.

И я, зажав мотню в кулак,
Тоскливо брел во мраке ночи,
Себе пеняя: «Вот… дурак».
Признаюсь, было мне не очень…

О, как хотелось настучать
По вашей хитрой наглой морде,
Оставив в ней свою печать
На заключительном аккорде.

Но вы пропали на сто лет,
Я не искал – себе дороже —
И вы представьте этот бред:
Искать, чтоб бабе дать по роже?

Я не держу дерьма для вас,
Расслабьтесь, вы и так устали,
Но помню я тот день и час,
Когда, мадам, вы мне не дали.

Промчалось время, как вода
Сквозь растопыренные пальцы…
Мне было двадцать пять тогда,
А вам, я помню, было двадцать…

Ну ладно, хрен с ним – не беда —
Бог – он не фраер, он рассудит,
Но я прощу вас лишь тогда,
Когда мой разум вас забудет.

У вас на пальце нет кольца…
Вы развелись? Ужель? Давно ли?
Ребенок вырос без отца?
Ну, так на все Господня воля.