Александр Асмолов - Брод (сборник)

Черед зимы пришёл отныне светом править,
И знойный красный цвет покинет этот мир.
Не белым саваном, а чистотою прави
Снега укроют Русь от всяческих проныр.

Забытьём занесённые лица
В уголках молчаливой души,
С отболевшим годами хранится,
Как упавшие в подпол гроши.

Зазеркалье былых кривотолков
И засохшие в вазе цветы.
Вдруг сложились в витраж из осколков
Тишиной из чужой суеты.

Засверкали овальные грани,
Синевою наполнив рассвет.
Перечитанных воспоминаний
И родней, и дороже мне нет.

Наши ангелы это мы сами,
Только там – в параллельных мирах.
Мы общаемся странными снами
Или в таинствах и ворожбах.

Берегут наши души от гнева,
От обид и нечаянных слёз,
От коварных советчиков слева,
Глупость шепчущих часто всерьёз.

Ты на правом плече, мой хранитель,
Только образ земной твой иной.
Ты души моей грешной обитель,
И твой голос до боли родной.

Живущим на два дома нелегко,
И там и тут своим казаться должен.
В душе родное спрятать далеко,
Уверовав, что путь такой возможен.

Чужим поклясться в верности своей,
Смотреть в глаза, чтоб сердце замирало.
Ничем не отличаться от гостей,
Спешить назавтра в суету вокзала.

Тепло одних, меняя на других,
Рубашку, словно кожу, ловко сбросив.
Врагами громко называть своих,
Наивно веря, что они не спросят.

Ошалев от русской крови,
Что дымится на полу,
Первый консул хмурит брови,
Разглядев меня в углу.

Стражник меч свой обнажает,
Тычет лезвием в лицо.
Сборщик податей кивает
На фамильное кольцо.

Ярость чиркнула огнивом,
Пальцы сжал в кулак с кольцом.
Дзуки справа был красивым,
Я когда-то был бойцом.

Вороньё над отчим домом
Души предков вкруг со мной.
Время стать и мне фантомом.
Пусть. Приму последний бой.

Где-то в хрониках Акаши
Сохранят судьбу мою —
Был поэтом, став постарше,
Как солдат, погиб в бою.

Однажды из лощины липких снов,
Влекомая предчувствием созданья,
Явилась чистота изящных слов,
Готовая к лишеньям и скитаньям.

Блуждая в душах ещё полных грёз,
Полузабытых в детстве обещаний,
Она сама поверила всерьёз,
В пророчество наивных заклинаний.

Что красота спасёт безумный мир,
Что справедливость в нём восторжествует.
Что глас её забытый, как клавир,
Звучанием безумных очарует.

Пустив всё золото по ветру,
Вдруг обнажилась перед ним.
Застыла. Только дрожь по веткам.
Туман прикрыл плащом своим.

Роса о прошлом прослезилась,
Душа растратила тепло,
Но гордость отвергает милость,
Простила всё, что обожгло.

Он был напорист майской ночью
В июле ласков, как дитя.
А, став грозой, рвал небо в клочья,
Дубы к ногам валил шутя.

Теперь, смущаясь, плешь скрывает,
Смыл краски мой индейский вождь.
В каком-то сером малахае
К берёзке льнёт осенний дождь.

На сварожью седмицу небесный кузнец [8] Сварожья седмица, сварожки, второе или Великое осеннее сварожье – череда святодней, посвященных Сварогу, Ковалю Небесному, Отцу Светлых Славянских Богов – Сварожичей. Празднуется 28 октября – 3 ноября.
Начал пробовать реки на прочность.
Своей силушкой духа хрустальный венец [9] Сварог пробует сковать реки льдом на зиму
Он сковал окоёмом полночным.

В берега обереги надежно легли
Зимним скрепам метели помогут.
Холода – пограничники Русской земли
Для врагов перекроют дорогу.

На сварожки и Мара закроет Сваргу [10] Мара, Морёна Кащеевна, – славянская богиня плодородия и смерти, покровительница колдовства и справедливости. , [11] Сварга (Ирий) – небесное царство славянских богов (рай), куда отправлялись души умерших предков. Сварга закрывалась в сварожью седмицу
Зимний день Карачун укоротит. [12] Карачун – славянский бог Зимы, ипостась Чернобога или Мороза, повелителя подземного царства, морозов и тьмы
Будут спать все спокойно в любую пургу —
Мудрый Велес беду отворотит. [13] Велес – славянский бог мудрости и магии, повелитель трех миров – Правь, Явь, Навь, дарующий богатство и благополучие.

Прикосновение души,
Переплетений полутени.
Успокоение в тиши
Предвосхищение влечений.

Хитросплетение времён,
Раскрепощение желаний.
Забытых в шелесте имён
Внезапно вспыхнувших признаний.

И ко мне вдруг нагрянула осень,
И туман от невзгод не укрыл.
У берёз золотистая проседь,
У меня тишина без перил.

И застыла в глазах безысходность,
На дорожку всё время смотрю.
Укоряя свою осторожность,
Не решившись идти к алтарю.

А, ведь, сватался терем дубовый,
Предлагал на пригорке стоять.
Обещал сладить домик садовый
И беседку узором убрать.

Не судьба. Век свой здесь доживаю,
С одиночеством свыклась давно.
Жду и только в метель засыпаю,
Вдруг придёт кто, и станет тепло.

Сварог вдруг одарил нас старым бабьим летом,
Теплом отеческим укрыв Святую Русь.
Где вместо свадеб, что должны быть по заветам,
Листвой опавшей затаилась в душах грусть.

Он словно говорит нам – русы, оглянитесь,
Здесь ваши корни, и милее края нет.
Чума тенями длинными ползёт, очнитесь,
Ночь близится, храните в Русским мире свет.

На пригорке в октябрьский полдень
Пень кленовый дремал средь листвы.
Его сон был мечтами наполнен,
Кои были резвы и трезвы.

Клён забыл об утраченной кроне,
И что нынче все тени длинней.
Лишь пред той он склонялся в поклоне,
Что была всех светлей и милей.

Клён её укрывал до покрова,
Засыпая листвою своей.
И теперь ему виделось снова,
Как укутал её до корней.

Эти сны старый клён согревали,
Хоть с тех пор миновали года.
Бабье лето их старым назвали,
И теперь оно с ними всегда.

Каталась с кавалерами в ландо,
Но шарф не развивался белым флагом.
И после тенниса бокал бордо
Лишь приучал ходить спокойным шагом.