Александр Асмолов - Брод (сборник)

Читала в парке странного Рэмбо,
Кленовый лист ложился на скамейку.
Порой он мне шептал, как полубог,
Слова в душе переплетая в змейку.

А листопад дворянское гнездо
Позолотил, но в нём мне одиноко.
Не греет соболиное манто,
И тает сердцу милое барокко.

А за окном опять метель метёт,
И шаль мои не согревает плечи.
Холодное предчувствие, как лёд,
Он не придёт, и лживы его речи.

В камине распоясался огонь,
И отблески полощутся на стенах.
Меня своей тревогою не тронь,
Довольно обжигалась на изменах.

Огонь свечи ознобом у стекла,
Его в ночи, как мотылька, поманит.
И хоть метель дорожки замела,
Пусть он придет. Пусть он меня обманет.

Казалось, уж похоронили
И Русь, и Род наш, и язык.
И к новому барью в России
Народ безропотный привык.

Процент командует Державой,
И на монете не орёл.
Чужак с банкующей оравой
Червонцы из казны увёл.

Казалось, русские мотивы
А «жили-были» не слышны.
Но павшие доселе живы,
И Полк прошёлся вдоль страны.

Орлам возвращены короны,
Но банк всё тот же на «орле».
Орлы с ним только компаньоны,
И рубль русский в кабале.

Мы хранители памяти павших,
Лишь успевших пригубить любовь.
Вмиг ушедших и не осознавших,
Что вдохнуть не придётся им вновь.

Мы хранители чести и славы
Свои души спаливших в огне.
Не предавших, не сдавших заставы
В гимнастерках простых, не в броне.

Мы хранители духа России,
В каждом русском он неистребим.
День Победы над чёрной стихией
Мы навеки считает своим.

Апрельский лес, как современная Россия,
Порядка нет, но корни всё ещё сильны.
От шабаша у русских амнезия,
И лица пришлых на каналах всей страны.

В проталинках земля теплом согрета,
И робкие ростки упрямо смотрят ввысь.
Нам всем сейчас так не хватает света,
И многие страну почистить собрались.

Нас можно обмануть, но лишь однажды,
Долготерпение имеет свой предел.
Пусть честно для себя ответит каждый,
Мы – Русский мир иль чей-то воровской надел.

На полянке чернеют проталинки
Средь сугробов и лисьих следов.
Словно кто-то искал цветик аленький,
Да забыл узелки нужных слов.

Чужаку не откроется таинство,
Там подснежник шептался с луной.
Строго чтит он свои обязательства,
И росу соберёт под сосной.

Русский лес стережет наши капища,
И традиции свято хранит.
В книге Велеса не было кладбища,
Дух свободен, коль тело сгорит. [14] Кремация – давняя традиция древних славян сжигать труп усопшего, связана с представлением о неистребимости жизненной силы и небесной обители бессмертных душ, куда они попадали с дымом погребальных костров. Над урнами с прахом простых смертных возводили сооружения в форме жилища, урны с прахом воинов хоронили в курганах.

На полянке подснежники нежатся,
Силу Ра собирая с росой.
Жива – жизни славян самодержица, [15] Славянская богиня Жива – сестра Рода, мать Перуна. Олицетворяла плодородие, юность, весну, возрождение, воскрешение не только природы после зимы, но и тела человеческого, живота, как жизни. С ней связаны в русском языке: жизнь, жильё, живность, жито, житуха, заживляющие настои. Живе противостояла Мара-Смерть, связанная с противоположными понятиям: зимой, холодом, болезнями, нежитью, тьмой и злом.
Ждет, коль в лес доберёшься босой.

Тень времени скользнула в день вчерашний,
Пометив прошлым всё, что в нем сбылось.
Потом, купалась в мыслях бесшабашных,
Прикрыв собою ненависть и злость.

Блуждала по неведанным просторам
Фантазий растревоженной души.
Наощупь кралась по кошмарным норам
Надуманным отшельником в глуши.

Вуалью затуманила обиды,
Дремала в чьём-то детстве на лугу.
Слонялась по туннелям пирамиды
Влюблялась то в монарха, то в слугу…

Как безграничны устремленья наши,
Мечтами переполнен каждый миг.
Но берегут всё хроники Акаши,
Для каждого написанный дневник.

Однажды Белая душа
Влюбилась в Чёрный-чёрный цвет
И стали эти кореша
Творить на пару с малых лет

Он формой элегантной был,
Она плескалась через край
Уверовав в свой крепкий тыл
Создала чёрно-белый рай.

Но как-то чёрное стекло
Лишь чёрный пропустило свет
Их время молча истекло
В Душе оставив яркий след.