Михаил Лермонтов - Белеет парус одинокий

И примешь за игру иль сон воображенья

Больной души тяжелый бред…

1838 сентября 8 дня

В субботу 29 октября мы имели большое удовольствие послушать Лермонтова (который обедал у нас), прочитавшего свою поэму «Демон», избитое заглавие, скажешь ты, но, однако, сюжет новый, полный свежести и прекрасной поэзии. Это блестящая звезда, которая восходит на нашем литературном горизонте, таком тусклом в данный момент.

Пушкиным началась наша современная культура… наше современное мышление и духовное бытие. Пушкин возвел дом нашей духовной жизни, здание русского исторического самосознания. Лермонтов был его первым обитателем. В интеллектуальный обиход нашего века Лермонтов ввел глубоко независимую тему личности, обогащенную впоследствии великолепной конкретностью Льва Толстого, а затем чеховской безошибочной хваткой и зоркостью к действительности.

Влияние на него Байрона бесспорно, под его обаянием находилась тогда чуть не половина Европы. Однако то, что мы ошибочно принимаем за лермонтовский романтизм, в действительности, как мне кажется, есть не что иное, как стихийное, необузданное предвосхищение всего нашего субъективно-биографического реализма и предвестие поэзии и прозы наших дней.

Я посвятил «Сестру мою жизнь» не памяти Лермонтова, а самому поэту, как если бы он жил среди нас, его духу, до сих пор оказывающему влияние на нашу литературу. Вы спросите, чем был для меня Лермонтов летом 1917 года? Олицетворением творческого поиска и откровения, двигателем повседневного творческого постижения жизни.

Коляска, запряженная четверкой.

Рисунок М. Ю. Лермонтова

Извозчик едет тихо, дорога пряма как палка. На квартире вонь, и перо скверное!.. Растрясло меня, и потому к благоверной кузине не пишу а вам мало… До Петербурга с обеими прощаюсь…

Летом 1832 г. Лермонтов, забрав документы из университета, уехал в Петербург. В университете было обнаружено «тайное общество», нескольких его однокашников обвинили в сочувствии восставшим полякам. Они были арестованы и вскоре «отданы в солдаты». В студенческой среде началась паника, «хватали» по самому пустяковому доносу. Елизавета Алексеевна, потерявшая в сходных обстоятельствах любимого брата (Дм. Столыпин, связанный с лидерами декабризма, умер от разрыва сердца, узнав об арестах единомышленников), не хотела рисковать внуком. Лермонтов не стал возражать бабушке. Внезапный отъезд Мишеля озадачил Лопухиных. Лермонтов попытался объяснить свой странный поступок написал стихотворение «Парус». Той же осенью он поступил в Школу гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров. Сам поэт назвал свои юнкерские годы «страшными». Но этот страшный опыт был опытом не напрасным. Он научил «молодого мечтателя», как видно из стихотворения «Не верь себе, мечтатель молодой», не любоваться созданными в уме мирами, а любить действительную жизнь, «без экстаза и надрыва, серьезно и целомудренно». (Закавыченные слова принадлежат поэту И. Ф. Анненскому.)

Во второй главе собраны в основном юнкерские и гусарские произведения Лермонтова, это своего рода сцены из армейской жизни 30-х гг. прошлого века.

Дуэль. 1832–1834 гг.

Рисунок М. Ю. Лермонтова

Нет, я не Байрон, я другой,

Еще неведомый избранник,

Как он, гонимый миром странник,

Но только с русскою душой.

Я раньше начал, кончу ране,

Мой ум немного совершит;

В душе моей, как в океане,

Надежд разбитых груз лежит.

Кто может, океан угрюмый,

Твои изведать тайны? Кто

Толпе мои расскажет думы?

Я или Бог или никто!

1832

Не обвиняй меня, Всесильный,

И не карай меня, молю,

За то, что мрак земли могильный

С ее страстями я люблю;

За то, что редко в душу входит

Живых речей твоих струя;

За то, что в заблужденье бродит

Мой ум далеко от Тебя;

За то, что лава вдохновенья

Клокочет на груди моей;

За то, что дикие волненья

Мрачат стекло моих очей;

За то, что мир земной мне тесен,

К Тебе ж проникнуть я боюсь,

И часто звуком грешных песен

Я, Боже, не тебе молюсь.

Но угаси сей чудный пламень,

Всесожигающий костер,

Преобрати мне сердце в камень,

Останови голодный взор;

От страшной жажды песнопенья

Пускай, Творец, освобожусь,

Тогда на тесный путь спасенья

К Тебе я снова обращусь.

1829

Рисунок М. Ю. Лермонтова

Я отнюдь не разделяю мнения тех, которые говорят, будто жизнь есть сон; я осязательно чувствую ее действительность, ее привлекательную пустоту. Я никогда не мог бы отрешиться от нее настолько, чтобы искренне презирать ее.

Я жить хочу! хочу печали

Любви и счастию назло;

Они мой ум избаловали

И слишком сгладили чело.

Пора, пора насмешкам света

Прогнать спокойствия туман;

Что без страданий жизнь поэта?

И что без бури океан?

Он хочет жить ценою муки,

Ценой томительных забот.

Он покупает неба звуки,

Он даром славы не берет.

1832