Борис Бартфельд - Альманах «Русский Гофман – 2019»

И еще тридцать тысяч всякого должен, потому что это ненормально, когда ребенок не просит себе шоколадку. То есть, просит, но не шоколадку и не себе.

На колокольне храма на перекрестке творилась обычная вечерняя болтанка – раздражающий перезвон, слишком веселый для противного, промозглого, с виду совсем недекабрьского вечера. Этот, в пальто и черной шапочке, так и сидел на верхней ступеньке подземного перехода, скрючившись и прикрывая лицо в изодранных перчатках руками. Спал, наверное. В коробке вон бумажный носовой платок – снабдила чья-то шутливая душа.

Доча не просила денег. Как вышла с потухшим лицом, так и шла рядом – притихшая и какая-то настороженная. Только виновато закосилась на нищего, когда подошли.

Жена прибьет на двоих с тещей, – расслабленно подумал Андрей. А, ладно. Не могу же я ее такую к ним привести.

– Хочешь денежку? – предложил, вытаскивая монетку.

Доча шмыгнула носом, помотала головой.

– Тетка сказала… когда даешь, а они потом на водку тратят… то это только хуже тогда. Получается не добро. Зло получается.

Про собачек они говорили, как же… влажный воздух горько захрустел под зубами.

– Ну, хочешь… вот, бабушка печенья с собой дала, ты есть не стала. Хочешь – дай печенья, его на водку не потратишь.

Печенье было – «7 злаков», с васильками на обертке. «У ребенка должна быть энергетическая подпитка!» – с умным видом вещала теща. Ребенок, правда, подпитки не захотел, зато теперь просветлел с лица и потянулся к пачке.

– Только не знаю, зачем печенье ангелу, – почти весело добавил Андрей. – А маме не скажем? Ну?

– А я знаю, – привстала на цыпочки, заморгала глазами, – а если у них его не делают… или если ты устал такой, сидишь, ну… и вдруг – энергетическая подпитка! Я отнесу?

– Давай, неси, – разрешил великодушно и остался приглядывать в стороне – чтобы успеть, если что. Мало ли, вдруг буйный.

Да нет, тихий оказался. Пробормотал что-то в ответ на Ликино «Ты устал? Да, дядь?» Печенье взял. Еще забормотал, благодарил, наверное.

Назад Лика подошла торжественная и очень, очень задумчивая.

– Очень устал, – сообщила с удовлетворением. – Так и сказал. Ага. Тетка еще говорила, что добро можно иначе делать: ну там, бедные дети тоже есть. И больные всякие, и вообще. Пап, я больше не буду, ладно? Чтобы вам с мамой за меня стыдно не было.

Не знал он, что сказать. Историки – не педагоги, кандидаты наук – не воспитатели. Пробормотал что-то, взял дочку за руку, только на лицо поглядывал, пока шли по переходу: не навредил своей выходкой?

Лика заговорила, когда они уже стали подниматься.

– А к ним мы когда-нибудь пойдем в гости. Однажды. Чтобы нечасто. Он говорит: ты навещай.

– Где навещай? – спросил Андрей машинально. Доча махнула в сторону белого здания, под куполами которого уже умолк трезвон.

– Там. Папа? А откуда он знал, что меня Анжеликой зовут?

Андрей замедлил шаг. Обернулся, крепко держа дочку за руку. Посмотрел через дорогу назад – туда, где виднелся вход в подземку.

На верхней ступени перехода было пусто. Лежала изорванная перчатка. На ней сиротливо расположилось что-то длинное, белое, будто небрежно оброненное лебедем во время прогулки.

– Пап! – задохнулась вдруг Лика, задернула за руку. – Глянь! Ну, глянь же!

Она прыгала и показывала вверх, и он послушно задрал голову.

С черного неба падали белые перья. Величественно скользили между звезд. Бесшумно приближались – пушистые, ласковые, почему-то казалось – улыбающиеся.

Потом осели на воротнике и ресницах крупными снежинками.

Родилась 27 января 1969 года, живёт в Москве, псевдоним Улита Горлич.

Печаталась в поэтических сборниках «Вдох-Выдох», «Сквозь мякоть яблочную снов», «Околесица», в журнале «Современная поэзия». Почта: e-s@inbox.ru

Шаманская сказка

Случилось это в те далёкие времена, когда Небо ласково обнимало Землю, звери и птицы не боялись людей, а сосны были такими высокими, что можно было залезть по стволу на самый верх и рукой дотянуться до звёзд.

Хорошо и радостно жилось на свете, вот только снов люди не видели. Каждую ночь прилетали с Луны птицы с серебристым оперением и склёвывали зёрна снов – не успевали те прорасти чудесными цветами и заполнить ночные видения.

И так бы люди и спали без сновидений, если бы не мальчик Суор.

Жил Суор со своей бабушкой в старом чуме почти на краю Земли. И всё ему было интересно: и как лёд на реке замерзает, и как облака по небу летят.

Часто гулял он среди высоких сосен, играл со зверями лесными и слушал пение птиц. Однажды он нашёл птенца с поломанным крылом, тот из гнезда выпал. Принёс Суор птенца домой, крыло ему вылечил. Птенец окреп, подрос и превратился в красивую птицу. С тех пор птица и Суор стали неразлучны: идёт Суор по тропинке, а птица рядом летит, звенит радостной песней, под её пение и шагается легче, и смотрится по сторонам веселей.

Одно только не давало Суору покоя, и часто спрашивал он у бабушки:

– Почему наши сны такие тёмные? Вокруг столько всего интересного, а мы лежим, как тюлени, и смотрим внутрь себя пустыми глазами.

Но бабушка хоть и долго пожила на свете и была очень мудрой, ответа на этот вопрос не знала и только руками разводила.

Однажды зимой случилась с Суором беда: долго простоял он у реки, засмотрелся на рыб, что подо льдом в реке проплывали, замёрз сильно. И ночью начался у него жар. Укутала его бабушка оленьими шкурами, напоила целебным отваром. Да только не помогло ничего, всё хуже Суору и хуже.

И тогда бабушка откинула полог и выпустила птицу из чума:

– Лети и отыщи великих шаманов, попроси у них помощи. Они тебе не откажут.

Полетела птица вначале на север, туда, где у дальнего моря жил Старый Шаман. В любую погоду отправлялся Старый Шаман в море, умел он своим пением даже самую сильную бурю укротить. Попросила его Птица помочь Суору. Молча кивнул старый Шаман и начал в путь собираться.

А птица на запад полетела. Там в густых лесах жил Шаман – Охотник, он знал язык птиц и зверей, пел песни Ветру. И его попросила птица помочь Суору, и тоже не отказал Шаман – Охотник и отправился в путь.

На восток полетела птица и разыскала там Шаманку-Целительницу. Всё знала Целительница о травах, цветах и деревьях, могла вплетать в травы заговоренные слова, лечить птиц и зверей. Только увидела птицу Шаманка-Целительница, сразу поняла, что нужна её помощь.

А птица времени зря не теряла, полетела на юг. Там у большой реки, у высоких приречных столбов, жила Шаманка-Садовница. Росли у неё в саду золотые яблоки, были те яблоки такими сочными и спелыми, и было их так много, что можно было накормить ими всех птиц и зверей, да ещё и людям бы осталось. Улыбнулась птице Шаманка-Садовница, сорвала с яблони три золотых яблока и тоже поспешила на край земли, к старому чуму.