Борис Базарнов - Солнечные блики. Книга стихов

Пора бы отдохнуть – спина закаменела,

Рука творца от напряженья онемела.

Но был недостижим искомый идеал.

Он перед взором мысленным, как свет звезды, сиял.

Когда же глаз устал и весь слезой залился,

Художник смежил взор и странным сном забылся.

Ему представился во сне огромный зал.

Во весь большой экран жук скарабей сиял,

Усыпанный ста девятью камнями,

С бездонными зелёными глазами.

На каждом камне граней нет числа.

Фантазия творца природу превзошла.

По залу хаотично двигался народ

И путал его мыслей стройный ход.

Какой контраст художник наблюдал

Между толпой и тем, что он создал.

Нет, не создал, ещё лишь создаёт.

И эта мысль набатом в сердце бьёт.

Очнулся ото сна и за работу снова

Принялся он с усердием Иова.

И так вот день за днём, почти не ест, не спит.

Над будущим шедевром трудится, корпит.

Но всё имеет и начало, и конец.

Откинулся в изнеможении творец.

Шедевр уже готов. Пора и показать.

Народу тьма пришла. Не надо было звать.

Был тайною покрыт предмет его труда,

Но ожиданье чуда нас томит всегда.

Откинут полог, видят стойку с окуляром.

Но где ж шедевр? Молва ведь шла не даром.

Тут кто-то из толпы к глазкам на миг приник.

И вдруг по залу пролетел его восторга крик:

– Творение же здесь, только мало оно!

Размером скарабей с пшеничное зерно.

Не нам судить, зачем же он творил,

Потратил столько дней и столько сил.

А жук лежит и нам почти не виден.

Удел творца так часто не завиден.

Большой талант в столь малое ушёл,

Иль в малом он великих превзошёл.

Покрыто тайною искусства волшебство.

И мастерство в нём есть, и божество.

Художник никогда не лгал,

Чей бы портрет он не писал.

Душа в портрете оживала,

А он писал людей не мало.

Руке и кисти всё подвластно.

Но тут трудился он напрасно.

И в этом не его вина –

Душа девчушки тайн полна.

Она притягивает взор,

В ней и весёлость, и задор,

И любопытство, и вопрос

В глазах, из-под копны волос.

– Ну что ты, дядя, там корпишь

И, щурясь, так смешно глядишь,

Кривишься кисло то и дело?

А мне уже здесь надоело.

Там в мяч играют во дворе,

А я сижу здесь на ковре.

– Сдаюсь! Тобою – побеждён, -

Художник молвил. – Я смешон.

Не в силах душу передать.

Беги к друзьям своим играть.

А мне поразмышлять пора

Над неудачей маляра.

Художник сник. Портрет молчит.

Смех детский за окном звенит.

В Коломенском, на взгорке, за кустами

Сидят художники, колдуют над холстами,

Кто мастерски, а кто и неумело,

Но все ведут себя уверенно и смело.

И то не важно, кто и что намалевал,

От зрителей все удостоились похвал.

Ценили ведь не результат творенья,

А их благое сердца устремленье.

В художниках всё видится родное,

А вот о стихотворцах слышал я иное:

– Поэтами лишь избранные были,

А остальные лучше бы уж пили,

Чем рифмоплётством, даже искренним, грешили.

В стихах не умножай печаль.

Оставь её другим поэтам.

Лети в струящуюся даль

За счастьем, радостью и светом.

Лови предутренний туман,

Торжественность и ширь рассветов.

Вдыхай таинственный дурман

Прекрасных полевых букетов.

Ступи в журчащий ручеёк,

Почувствуй ласковость песчинок.

Смотри, как чуткий паучок

Застыл в сплетенье паутинок.

В природе ведь печали нет,

А есть гармония движенья.

Вот ей и посвяти сонет,

Вложи всю силу вдохновенья.

Ушёл от людей он с желаньем творить,

Хотя и не сладко отшельником жить.

Бумаги три пачки есть, только пиши

Вдали от сует, в первозданной тиши.

Но тишью казалось тут всё до поры,

Пока не заели его комары.

К тому же, днём жарко и капает пот,

А ночью не спится и холод берёт.

Но, если отринуть все эти проблемы,

Какие в природе рождаются темы:

О солнце, о звёздах, о той же луне,

О том, что привидится может во сне,

О шуме берёз, шелковистости трав.

Сто раз всё описано. Критик здесь прав.

Ведь пишут совсем не о них, о себе.

Они лишь участники в нашей судьбе.

Они выявляют стиха существо.

Без них, что описано, было б мертво.

И эта природа одушевлена,

И чувствует вместе с поэтом она.

Как мир, многолика живая среда.

А нам от себя не уйти никогда.

Что в этом мире есть, то всё уже воспето

В прекраснейших стихах талантливых поэтов.

По темам в Интернет стихи порассовали.

Кому понадобятся – раз, и всё достали.

Вам надо про разлуку?

Вот вам – тысяч двести:

Все разновидности разлук.

Всё – честь по чести.

Зачем в подушку слёзы лить, всю ночь терзаться,

Когда есть лёгкий путь, нам надобно признаться.

К тому же, лучше ведь никто и не напишет.

О новых чувствах вряд ли кто теперь услышит.

– Поэзия закончилась, поэтов больше нет! -

Сказал и зарыдал один подвыпивший поэт.

По жизни, мы ведь все поэты.

Осознаёт не всякий это,

И, если он не идиот,

То хоть мечта-то в нём живёт.

А коль в мозгах мечта витает,

Поэт он, пусть того не знает.

Расцвечивая жизнь мечтой,

Поэт уносится душой

В прекрасно-сказочные дали,

Забыв про руль и про педали,

Пока не стукнется о быт,

Который твёрже чем гранит.

Мечта цела и будет жить,

А быт – нещадно будет бить.

Поэт в быту всегда страдает.

Над ним всю ночь мечта летает.

Он силится её схватить

И в стих, хотя бы, воплотить.

Но тщетны будут все усилья.

Нельзя поймать мечту за крылья.

Поэт в стараньях обречён.

Вот потому страдалец он.

Не сочинявшие стихов,

Не чувствуя к тому призванья,

Мы уловили тайну слов

В их мелодичном сочетанье.

Они во мне всегда звучат,

Они – эфир, которым дышим.

Нет жизни там, где он изъят.

Повсюду жизнь, где песни слышим.

Прожить без песен, без стихов,

Мне кажется, и невозможно.

Ни дня жить так я не готов,

Да, и представить это сложно.

Да!.. Голос дивный всех потряс!

И это не фигура речи.

Звучит в ушах он и сейчас,

От силы звука гаснут свечи.

Он задаёт сердечный ритм,

Стесняет вздох, волнует душу,

Как море зыбкое пленит.

Его готовы слушать, слушать.

Он здесь родился, здесь угас,

Летучий, как живое время.

Он нас явлением потряс,

Как глас небес, пронзая темя.

Путь к сердцу у стиха длинней.

В уединении рождённый,

Он выстрадан в тиши ночей

И, молча, ждёт нас отстранённый.

Не просто нам его найти.

Чтоб он не умер не прочтённый,

Нам надо взором в стих войти,