Мария Бутырская - Избранное. Том 10

Уберу в парикмахерской иней с висков
и забуду – на время – про близкую старость.
И не буду гадать, сколько лет-лепестков
на ромашке судьбы до кончины осталось.

Сколько б ни было – все, без остатка, мои.
Если сможешь, родная, прости за промашки
и водой на прощанье меня напои,
а потом принеси луговые ромашки…

Их так много бывает в родимом краю —
есть такие луга, что сплошные букеты!
Я уйду, не надеясь на встречу в раю —
там случайные гости, наверно, поэты…

А за спиной – нелёгкая дорога
И впереди – неведомая даль…
Там и придётся подводить итоги,
Жалеть о чём-то или нет. Медаль
Не заслужил на финише забега:
Одышка, слабость, боли там и тут.
Подзатянулся марафон в полвека,
Всё было в нём и лучший друг, и Брут.
Любовь, как боль – симптом неизлечимых
Иль панацеи созданный мираж,
А километры пролетали мимо
И неудачи лишь вводили в раж…
Суть суетлива, нет ей здесь покоя,
А оглянуться некогда порой,
Чтоб оценить – где блажь, где дорогое,
Что ты оставишь за немой чертой…
Что ж остаётся здесь от человека,
Когда рассветы новые… встают?
Подзатянулся марафон в полвека…
Поэты здесь так долго не живут…

Спасибо, жизнь, за боль и за разлуки,
За то, что слез уже осталось мало,
За каждый шаг, который стал наукой,
За то, что до получки не хватало.

Спасибо, жизнь, за крепкую закалку,
За осень и за творческие муки,
За то, что стала твёрдою как палка
И всё беру в свои «мужские» руки.

За то, что не согнулась, словно кляча,
За то, что я не прячу взгляд стыдливо
И иногда ещё от счастья плачу.
Спасибо, жизнь, ты всё таки красива!

Бог Амур охотился лишь ночью
И не ту мишень сражал порой,
Сердце раня выстрелом неточным,
Обрекая мучиться тоской.

Люди гибли в несусветных муках,
Выгорая без взаимных чувств.
Клял стрелок неверный глаз и руки,
Совести влача постыдный груз.

Бросился в слезах Амур к Венере:
– Трудно метко выстрелить в ночИ!
Как, скажи, мне точность соразмерить,
Матушка, что делать, научи!

– Не печалься, сын! Я разбросаю
Крепеньких каштанов семена,
Расцветут из них деревья к маю,
Будет ночь, как день, освещена!

Свечи-канделябры в листьях-пальцах
Ослепят полУночную тьму!
Промахов ты сможешь не бояться,
Доверяя луку своему!

…Много ли веков прошло, не знаю…
Но весной без края и конца
Пышный цвет каштанов охраняет
Нежные влюблённые сердца!

В парках и аллеях беспрестанно,
Шорохом вспугнув листвы покров,
Падают по осени каштаны,
И на свете множится любовь!

Я промок, я продрог… Ты хоть чаю налей…
Не простуды боюсь я, родная.
Веет снова печалью с холодных полей
побледневшего отчего края.

Веет новой зимой от остывшей земли
и деревья ветрами раздеты.
Потянулись уныло на юг журавли,
догоняя ушедшее лето.

Нелегко покидать им родимую Русь
и не всем суждено возвратиться…
Я до сердца продрог… Я сегодня боюсь,
что меня ты покинешь.
Как птицы…

Путь дорожка весною увенчана,
Ветер мысли накрутит на винт,
А тайга, как ворчливая женщина,
Всё судачит и в уши шипит.

Припаду снова к ели разлапистой.
Прикурю о горящий закат.
Мне судьбою отмеряно маяться,
Чтоб свободы вдохнуть аромат.

Не отпустит меня до околицы,
Прикипела плакучей смолой.
Только дальние отклики звонницы,
Мне подскажут дорогу домой.

Не шуми, запоздалая истина!
Не реви, безутешная скорбь!
Дай в дорогу невольному выспаться,
Поскрипи напоследок в укор.

Отпусти же, случайная женщина.
Ветер клонит на север тоску.
Что гадать-то?! Ведь думать здесь нечего.
Не отпустишь, навеки усну.

МАРУСИНА ПОЧТА

Плачет Маруся ночами,
Горькие слёзы льёт,
Лихо стоит за плечами —
Сорок четвёртый год.

Век бы не знать Марусю! —
Люди отводят взгляд…
С гулом летит над Русью
Огненный камнепад.

Маруся наденет валенки,
Через плечо – котомка…
Не повезло ей, маленькой,
Стать в войну почтальонкой!

То по замёрзшей пашне,
То по замёрзшим лужам…
Как же Марусе страшно
Нести похоронки людям!

Мысли с душой – в раздоре,
Сердце рвётся на части,
Маруся разносит горе
И сеет вокруг несчастье.

Ах ты, кручина-долюшка!
Слёзы – как море синее,
Сколько пролилось горюшка
Над золотой Россиею!

Худенькая девчонка,
Давно разучилась смеяться,
Трудно быть почтальонкой,
Если всего – семнадцать…

Ночами Марусе снится
Холод внутри конверта,
Сельчан дорогие лица,
Герои войны – посмертно.

Нет ничего тяжельше,
Труднее всего на свете,
Для маленьких хрупких женщин —
Чувствовать близость смерти…

Летит золотая пчёлка,
Покинув тепло избушки,
Девочка – почтальонка,
Рыжие конопушки.

Откуда брала только силы?
Сказать я теперь не берусь…
Сколько в моей России
Было таких «Марусь»?

Смерть не щадит солдата,
Но я бы поклясться мог:
Выбывшим адресатам
Письма приходят в срок.

У природы всё закономерно,
У Души со временем разлад;
Всё, что ни наметишь, то неверно,
Не пасьянс, а полный невпопад.

Я свою судьбу не выбираю
И не стану бога укорять;
На кресте смирения – ключ к раю.
Улыбнусь, поплачу… Мне б понять,

Где конец всему, а где начало,
Что Всевышним мне предрешено?
В двух шагах от вечного причала
Каяться и глупо и смешно.

Пусть закружит многоликость вёсен,
А затем накроет Листопад;
Заблужусь под кроною трёх сосен,
Коль в Душе со временем разлад.

Я свою судьбу не выбираю,
Каяться и горько, и смешно.
Если нет дороги прямо к раю,
Значит, так Самим предрешено.