Гийом Аполлинер - Алкоголи

Любимая осень больная
Ты умрешь когда ветер в розарий влетит завывая

Когда снегопад
Укроет сад

Бедную осень ждет смерть
В пышности и белизне
Зрелых плодов и снега
В глубинах неба
Ястребы долго парят

Над ундинами зеленоволосыми
Что никогда не любили
Над заросшими лесом откосами
Олени вдруг протрубили

Осень люблю я шумы твои осень
Гулко плоды о землю стучат
Ветер слезы леса уносит
Слезы лист за листом летят

Лист
Под ногой шуршит
Поезд
Гремя спешит
Жизнь
От меня бежит

Комнаты вдовые
Всяк в себе живет
Постояльцы новые
Плата вперед

Требует хозяин
Деньги в срок
Маюсь как Каин
Верчусь как волчок

За окном тучи
Мой сосед-чудак
Курит вонючий
Английский табак

Просьбам не внимает
Ночной изувер
Мой столик хромает
Точь-в-точь Лавальер [68] Точь-в-точь Лавальер — Луиза Франсуаза де Лавальер (1644–1710) была фавориткой короля Людовика XIV. Не слишком красивая и немного прихрамывавшая, она отличалась набожностью и милосердием.

В гостиничном лоне
Ночью и днем
Как в Вавилоне
Все мы живем

Дверь на запоре
Зови не зови
Порознь в горе
Порознь в любви

Норá овдовела
Другого найдет
Всем прочим нет дела
Оплата вперед

Хозяин ученый
С расчетами строг
С утра заведенный
Верчусь как волчок

То грохот колесный
То монстр за стеной
Курящий несносный
Табак привозной

То стол зубоскаля
На злобный манер
Хромает ракалья
Под стать Лавальер

Живем Вавилоном
В скопленье людском
С единым законом
С одним языком

Задвинем засовы
Глухого жилья
Все врозь У любого
Отрада своя

Главы повести нашей просты
И трагичны как маска тирана
Ни единой случайной черты
Ни одна безрассудная драма
Не лишила любовь высоты

Цедит Томас де Квинси [69] Квинси, Томас де (1785–1859) — английский писатель, автор «Исповеди опиомана» (1822), которая вошла во французскую литературу благодаря ее подробному изложению и анализу Бодлером во второй части его «Искусственного рая» (1860). дурмана
Целомудренный гибельный сок
Нежен опиум Бедная Анна [70] Анна — шестнадцатилетняя нищенка-наркоманка, подруга юного писателя в скитаниях по Лондону; после их случайной разлуки она становится героиней его наркотических галлюцинаций.
Все не вечно все только на срок
Возвращаться я буду нежданно
Память память охотничий рог
Замирающий в дебрях тумана

Как маска деспота трагична
И благородна наша связь
Не став ни вспышкой фантастичной
Ни драмами не расцветясь
Она проста и прозаична

Вновь опий как де Квинси пей
Дай сладкий яд мечте убогой
И к бедной Энн бреди своей
Проходит все Пора в дорогу
Не раз я возвращусь по ней
Воспоминанья звуки рога
Несет их ветер в даль полей

Потомки вспомните меня в дали своей
Я жил в тот век что был концом для королей

В небытие чреда их шла путем тернистым
И трижды дерзостный стал новым трисмегистом

К исходу сентября Париж был так прекрасен
Ночь виноградною лозой простерлась Ясен

Струился свет ее ветвей Она слилась
В созвездья спелые поклеванные всласть

Моим хмельным стихом Зрел урожай рассвета
Раз по пути в Отей на набережной где-то

Я услыхал в ночной тиши далекий звук
Как будто голос пел и откликались вдруг

Другие голоса над берегами Сены
Вступая в разговор во тьме попеременно

И долго слышалась их перекличка мне
Будя ночную песнь Парижа в тишине

О Франция Европа мир со всеми городами
Вливайтесь в горло мне пьянящими глотками

Я видел как средь лоз уже хмельной Париж
Срывал за гроздью гроздь и становились песней
Те виноградины которых нет чудесней

Я слышал голоса Кемпера Ванна Ренна [72] Кемпер, Ванн, Ренн — города в Бретани.
Мы пред тобой Париж И жители и стены

Все гроздья наших чувств их золотистый ток
Мы отдаем тебе наш ненасытный бог

И все умы и кладбища и сонмища домов
Плач колыбелей хоть его ты не услышишь
И наши мысли вдаль текущие как реки
Слух классных комнат Наши вскинутые ввысь
Бесчисленные колокольни-руки

Свою двойную суть тебе передаем
Что тайной замкнута как комната ключом

И тайну куртуазности даруя
И мистицизма тайну роковую

Нам внятно то о чем постигнув красоту
Не знала Греция сама Восток не знал
Двойная суть Бретани где из века в век
Шлифуя континент бежит за валом вал

И города на севере сказали
Париж Мы с упоением впивали

Предместья где поет не умолкая вечно
Хор металлических святых в раю фабричном
Где наши трубы мы вгоняем в облака
Как механический могучий Иксион [73] Иксион — по греческой легенде, царь лапифов Иксион, допущенный Зевсом на Олимп, стал домогаться любви богини Геры. Зевс создал ее призрачный образ из облака, Нефелу, и когда Иксион стал похваляться победой над ней, Зевс в наказание привязал его к вечно вращающемуся огненному колесу и забросил в небо. От связи Иксиона и Нефелы родился Кентавр и пошел род мифических существ — кентавров. Аполлинер переосмысливает легенду, превращая Иксиона и Нефелу в метафору современной цивилизации, порождающей столь же неестественные создания техники.
Неисчислимы наши руки
Заводы фабрики мануфактуры
Без устали снуют рабочие как пальцы
По грану в час производя реальность
И это все тебе мы отдаем

И говорил Лион где ангелы Фурвьера
В молитвах небеса заткали шелком веры [74] …ангелы Фурвьера / В молитвах небеса заткали шелком веры — имеется в виду церковь Нотр-Дам-де-Фурвьер в городе ткачей Лионе, с которым связаны имена многих христианских мучеников.