Самир Кулиев - Не жалей. Баку, встречай меня. Я тоже рад встрече…

– Девушка, куда же вы? Одна, без меня?! – спросил я новенькую красавицу.

– Ой, молодой человек, сделайте одолжение, мне надо попасть в лекционный зал, у меня вроде сейчас по расписанию основы безопасности жизнедеятельности, вводный курс. Если покажете, где это, я подумаю, может быть, назову вам мое имя, – быстро проговорила девушка.

Я, недолго думая, спросил:

– А как зовут преподавателя, случаем не Юрий Соломонович?

– Да, да, именно он.

А я уже перешел на «ты»:

– С чего ты взяла, что меня интересует твое имя?!

– Так я давно заметила, что ты издалека засмотрелся на мои ноги, разве не так?

– Ноги как ноги, ничего особенного, по обуви я заметил, что у тебя есть вкус, – с ухмылкой начал поглядывать на ее туфли. – Ладно, хватит трепа, пошли за мной, моя безымянная подруга, укажу тебе дорогу до аудитории.

Не успел я договорить, как девушка перебила меня и протянула в мою сторону руку:

– Лала, меня зовут Лала, а тебя?

– Самир. Приятно познакомиться, в общем.

– И мне. Самир, а на каком ты курсе?

Пока мы поднимались до третьего этажа, я успел немного узнать о Лале. Если честно, она была такой назойливой, что, пока мы поднимались, мой мозг чуть не высох от ее вопросов. Но в итоге совершилось чудо: мы дошли до нужной аудитории.

– Тебе сюда, – с облегчением от того, что я эту занозу больше не встречу, указал ей на дверь и уже хотел развернуться, как эта «особа» меня остановила.

– Мы еще увидимся? – с ноткой надежды спросила она.

– Надеюсь, что нет, – с презрением я посмотрел на нее, и тут из аудитории послышались голоса, распахнулась дверь и оттуда вылетела девушка, красная от злости, следом за ней преподаватель.

– Чтобы я больше вас не видел, вас исключат из этого университета, – угрожал он ей.

– Вы лучше за себя побеспокойтесь, как бы вы не потеряли свое место, а я это могу сделать, и вы это прекрасно знаете, – она не отрывала взгляда от Юрия Соломоновича.

– Нахалка!!! – заорал он на нее и вернулся в аудиторию.

Рзаев Юрий Соломонович в этом университете преподает около тридцати лет, но то, что он учит, только одно название. В университете ходил слух, что он с горем пополам закончил учебу здесь же, с помощью каких-то связей его взяли на работу. Предмет был легким – основы безопасности жизнедеятельности, много мозгов иметь не надо было, чтобы понять. Юрий Соломонович сильно и не старался, семинаров у него не было, только лекции, причем нудные. Он садился за стол, открывал журнал, делал перекличку, потом доставал из портфеля книжку и начинал монотонно читать текст, изредка поднимая взгляд на студентов и делая пару замечаний. Зачеты принимались по системе посещения: если студент был на всех лекциях или за семестр отсутствовал только пару раз, зачет ему выставлялся автоматом, если же нет, то, задав пару вопросов, педагог делал недовольное лицо и отправлял на пересдачу. Богатеньким везло: «отблагодарив» преподавателя, они со спокойной душой и с зачетом в кармане продолжали студенческую жизнь.

Что же произошло между этой бойкой девчонкой и Юрием Соломоновичем? Это мне предстояло узнать…

Девушка была в светлом сарафане с разноцветными узорами, сумка через плечо, в сабо на танкетке. Маленькая, хрупкая, худенькая, узкое лицо. Чуть выраженные губы, вполне пухлые, аккуратный нос со слегка выраженной горбинкой. Шла она быстрыми шагами, что-то бормоча себе под нос. Подол платья приподнимался, и я машинально опустил взгляд на ноги… Красивые, ничего не скажешь. Впервые я растерялся и не знал, как начать разговор. Все преследую ее, а она бушующих эмоций даже не замечала. И я решился.

– Постой, поговорить надо.

«Нормальное начало знакомства, не так ли?» – между делом подумал я и слегка схватил ее за руку. В ответ на мою дерзость получил…

– Да что ты себе позволяешь, осел деревенский? – выдернув руку, она одарила меня таким уничижающим взглядом, что я действительно почувствовал себя ослом. Такая ситуация не очень меня удовлетворяла, и я решил ей ответить в той же форме.

– Ты себя-то в зеркало видела, что людей тут оценивать?

Хотя она выглядела вполне прилично, как правило, девушки от такой фразы сразу начинают теряться и вспоминать о недостатках своей внешности. И в моем сценарии должно было так произойти, но эта дама решила переиграть его и начала с громкого смеха.

– Налюбовалась с утра в зеркало, вроде все как надо. Даже ты успел оценить мою внешность, когда таращился в тот момент, пока я с этим безмозглым спорила…

– Не обольщайся, мне просто интересно стало, что могло его вывести из себя, но теперь понятно, что тебе и стараться не пришлось… – В какой-то степени она меня раздражала своей дерзостью, но это и забавляло одновременно.

– У меня на тебя времени нет, иди с кем-нибудь другим позабавься, а от меня держись подальше… – Она развернулась и направилась в сторону двери.

Из окна я видел, как она выходит за территорию университета и исчезает из виду.

Встретив друга, я рассказал историю с преподавателем, и тот удивился.

– Ну и девушки пошли… «Az galib adamida yeyeller».

Я засмеялся: мы очень редко говорили на родном языке, и с бакинским акцентом выходило очень забавно.

Немного поболтав и прогулявшись по университету, мы решили, что с нас хватит учебы.

– Ладно, Фар, я обещал маме, что заскочу к ней сегодня.

– О’кей, вечером увидимся?

– Да, конечно. Созвонимся.

Было время, я был совсем другим.

Я думал только о том, как достать деньги, и был слепым.

Отец был сильно болен, а я гулял.

Весь день и ночь с шалавами финансы пропивал.

Прошло пять лет, и я убил в себе любовь.

Теперь я холоден, как ночь, злой на ментов.

Забыв, кто я и откуда пришел,

Зачем живу, чего я жду, когда умру, когда найду покой?

Забуду боль, когда сыграю в жизни роль?

Что оживит душу, тьму в глазах разрушив?

Когда кошмарные сны перестанут быть нормой?

Когда мой страх за мать признают просто паранойей?

Когда выйдет на волю муж сестры?

Когда его дочь увидит папу не сквозь тюремные щиты?

Когда из носа перестанет литься кровь?

Когда ко мне придет моя первая любовь?

Самир А.

Натянув капюшон на голову, я целеустремленно направился к выходу. Проходя мимо охранника, заметил, как тот что-то бормотал. Я отвел взгляд.

Шел дождь. Осень. Никогда ее не любил, с детства был к ней холоден. Каждый сентябрь вносил пустоту в нашу семью: отец уезжал в долгую командировку и с юношеских лет мне приходилось оставаться дома за главного, пока папа вел дела в России. Он всегда рассказывал, как проходила осень в Москве, но, увы, увидеть это своими глазами мне не удавалось. И так из года в год отца получалось обнять только к лету, и так до следующего года. Никогда не мог понять его силу воли в работе. Он старался для семьи, и в этом была его сила.