Елена Садовская - Ставропольский писатель. Коллективный сборник

Голден ринг, Голден ринг…
Это правда или сказка?
Голден ринг, Голден ринг…
Символично и прекрасно…

Но ты опять не со мной,
В мир улетаешь другой…

Будет с тобой нам не важно,
Что за той дверью нас ждёт…
Сердце туда так отважно
Шагнёт…
Сгину ли я в одночасье,
Лишь прикоснувшись к плечу…
Или из пропасти к счастью
Взлечу…

Голден ринг, Голден ринг
Золотым кольцом на пальчик…
Голден ринг, Голден ринг,
Мой любимый, светлый мальчик…

Но ты опять не со мной,
Мир твой, как космос, другой…

В твоих глазах я вся тону, без меры!
Я задыхаюсь от любви своей!
С мечтою в сердце и в душе без веры
Сгораю я под пламенем ночей.
На взмахе крыльев, на ветру, на взлете,
В последний миг еще глоток, без слов,
Успеть напиться счастьем – и в полете
Стрелой в вираж, держась за шлейф духов!
Погибну я, а мой непостоянный
Лишь поманил и отобрал покой,
Непознанный, таинственный и странный,
Не разгадав меня, уж машет мне рукой…

НЕ ПЛАЧЬ, МОЯ ДЕТКА
Не плачь, моя детка, что вьюга так воет,
И что далеко нам с тобой до весны.
Спою тебе песню, теплее укрою,
И пусть тебе снятся прекрасные сны…

Ну, что же ты плачешь? Ты голоден, болен?
Тебя накормлю я своим молоком.
Пусть ветер рыдает, ведь вольному – воля.
Я слёзоньки ласково вытру платком…

Не плачь. Я ведь здесь, я с тобою, я рядом,
Беда между нами не станет стеной.
Тебя успокою и словом, и взглядом,
Мой маленький, нежный, мой самый родной.

Добрести до дому…
Достонать до койки…
Кулаки покрепче,
Чтобы впились ногти!
Обвязать все тело
Простыней тугою:
У меня горячка —
Я больна тобою!
На руки – браслеты
До кровавых полос!
Чтобы не звонила,
Чтоб не слышать голос!
Вон – из сердца чувства!
Память – чтоб молчала!
Высшее искусство —
Жизнь начать сначала!!!

Куда я еду? Еду в никуда.
И что мне надо? Ничего не надо.
Ведь счастье – это талая вода,
Последняя слезинка снегопада.
Всё призрачно. Обманчивый мираж.
Фантом удачи – воздух лишь дрожащий,
Успех – химера иль судьбы кураж.
Лишь ты – живой, реальный, настоящий.

Холодная вода Москва – реки,
Прими мою истерзанную душу,
Всю боль мою в глубины увлеки,
Да, я войду в тебя! Да, я не струшу!

И будет всё, как прежде, на земле:
Зима и лето, облака и просинь.
Но только он не вспомнит обо мне
И ни о чём меня уже не спросит.

А впрочем, и вопросов больше нет,
Всё ясно так, без знаков препинанья.
Как «Отче наш», так прост на всё ответ.
И не вернут меня его признанья.

На млечный путь ступаю я,
Биенье сердца затая.
Босой ногой по молоку
Я душу к звёздочке влеку.

Скользнуть – нельзя, внизу – ничто!
И я плотнее жмусь в пальто,
И я скольжу по молоку,
Чтобы добраться к огоньку.

Как нежность белая меня
Ласкает, чувствует ступня.
И с притяжением Земли
Иду, борясь, чтоб там, вдали,

Где встречный ветер – позади,
Где струны счастья рвёт в груди,
Моя звезда, к которой шла,
Меня в объятья приняла!

Раскрыв навстречу мне лучи,
Она проткнула бы: «Кричи!
Во всей вселенной ты одна
Моей любовью сожжена!»

Открываю глаза —
И опять одинокое утро,
И стекает слеза…
Солнца луч, как хрусталь, в ней блестит.

Между нами – дожди,
И сознанье предчувствует смутно:
Всё равно – жди, не жди —
Новый день поцелуй не сулит.

Закрываю глаза —
И опять одинокая полночь,
И стекает слеза…
И смахнуть её нет больше сил.

Между нами – снега,
И никто не придёт нам на помощь.
Эта правда нага:
Без тебя белый свет мне не мил.

Наполнены страстью глаза и губы,
И зубы, как будто в ознобе, стучат.
Со мною нежны Вы, не злы и не грубы,
Но звуки любви с языка не летят.

Не надо. Молчите. Нам с Вами так лучше
Обоим сидеть, дорожа теплотой.
Я в ваших ладонях – котенок заблудший,
Меня отнесите скорее домой.

Меня позабудьте, ведь кошечкой Вашей
Не быть никогда мне всю ночь до утра.
Я только лишь тень ваша робкая, Саша…
Оставьте! Очнитесь! Проснитесь! Пора!

Стряхните с меня наваждения сети!
Не вижу, не слышу и словно в бреду
Лишь Ваш силуэт в полусумрачном свете.
Собою рискуя, к нему я иду.

Твои следы на площади Дворцовой
Поземкою еще не замело.
И я иду по ним походкой новой
И чувствую сквозь снег твое тепло.

Душа дотла сгорела, как в пожаре.
Течет сквозь пальцы пепел – жизнь моя.
И плачет талый снег на тротуаре,
И плачет Петербург, и плачу я.

Как будто сон, как будто наважденье,
И я не знаю, было ль то иль нет:
Круженье вальса, головы круженье
И твой холодный утренний ответ.

Душа дотла сгорела, как в пожаре.
Течет сквозь пальцы пепел – жизнь моя.
И плачет талый снег на тротуаре,
И плачет Петербург, и плачу я.

Вернусь ли я сюда, еще не знаю,
И я не знаю, возвратишься ль ты.
Мой Петербург, прощай, я улетаю,
Как улетели хрупкие мечты.

Душа дотла сгорела, как в пожаре.
Течет сквозь пальцы пепел – жизнь моя.
И плачет талый снег на тротуаре,
И плачет Петербург, и плачу я…

Не скрою дерзкого признанья
В потоке смелом жгучих слов:
Твоим прокуренным лобзаньям
Я отдаю свою любовь!

Быт может, что кого-то скоро
Ты на меня вчера сменял.
А завтра я, с тобой не споря,
Другой отдам свой пьедестал…

Но нынче всё мне безразлично,
Не нить меж нами, а канат!
Ты – Гименей в людском обличье,
Мой звёздный рай и слёзный ад.

Так пусть горит в ночном мерцанье,
Соединившись с кровью, кровь!
Твоим прокуренным лобзаньям
Я отдаю свою любовь!

Я не хочу любить в полчувства,
В полшага не хочу идти,
Я не желаю пол искусства,
Бубнить в пол голоса: «Прости…»

Я не желаю половины,
Я всё хочу испить сполна!
Пусть счастья захлебнусь лавиной,
Пусть с ног собьёт меня волна!

Но неприкаянности тела,
Пустым метаниям души
Себя предпочитаю смело
В твоих объятьях задушить!

Под бой курантов загадаем счастье.
Оно придёт, как летняя гроза,
И смоет все невзгоды и несчастья,
И высохнет последняя слеза.