Евгений Меркулов - Последний поход. Сборник стихов

И повсюду такая истома,
Так легко и свободно дышать.
Только здесь я действительно дома,
Только здесь для меня благодать.

Осенённый покоем осенним,
Я стихами тебе помолюсь,
Дивный край, где родился Есенин,
Бесконечно любимая Русь!

Ох, в ″гражданку″ на Дону всё перемешалось.
Белый, красный, как узнать, кто из них правей?
И губили, позабыв про любовь и жалость,
Внуки дедов-стариков, батьки сыновей.

Досить ясности нема, как всё это было,
Развязали ту войну с чьей лихой руки?
Кто народы, как дрова, пошвырял в горнило?
Мы не знаем, только факт, то – не казаки.

Для них и Дон – мелка река,
Для них и степь – полынь горька,
У них в крови наверняка
И капли нет от казака.

Вот и минуло сто лет, затянулись раны.
Вновь, завидев казаков, всколыхнулся Дон.
Вдруг, откуда ни возьмись – псевдо-атаманы
Налетели на Присуд полчищем ворон.

Вроде нет сейчас войны, но разят не хуже.
Ой, не любы кой-кому новые ростки.
Дан приказ – Стереть народ тихо, без оружия.
Кем? – не знаем, только факт, то – не казаки.

Для них и Дон – мелка река,
Для них и степь – полынь горька,
У них в крови наверняка
И капли нет от казака.

Я гляжу попеременно
На Матисса и Гогена,
Айвазовского, Серова, Левитана.
Их пейзажные сюжеты,
Натюрморты и портреты
Так смотрел бы и смотрел бы непрестанно.

А в политике пейзажи —
Помесь сурика и сажи,
Я бы тон усилил даже,
Да и так на сердце дрожь.
Очень мрачная палитра,
В смысл не въехать без пол-литра,
А третейского арбитра
И со свечкой не найдёшь.

Ведь и раньше были битвы
И за власть, и за молитвы,
Но искусству в этом мире было место.
Рафаэль и Перуджино
Популистские картины
Не писали даже в качестве протеста.

А в политике пейзажи —
Помесь истины и лажи,
Слева перья и плюмажи,
Справа яд и острый нож.
Очень мрачная палитра,
В смысл не въехать без пол-литра,
А третейского арбитра
И со свечкой не найдёшь.

И у нас сегодня в моде
Не картины о природе.
Деньги, слава, а не разум и не чувства.
Ниши заняли повсюду
Фрики или лизоблюды,
Ну, короче, сатана – король искусства.

А в политике пейзажи —
Заказные репортажи,
Слева «Их», а справа «Наши»,
Отовсюду веет ложь.
Очень мрачная палитра,
В смысл не въехать без пол-литра,
А третейского арбитра
И со свечкой не найдёшь.

I
Давным-давно, в начале лета,
В Моздок пришла плохая весть —
Турецкий корпус близко где-то,
А с ним союзников не счесть.

И цель такого нападенья,
Как уяснили казаки, —
Пожечь все русские селенья
Дотла вдоль Терека-реки.

Для укрепленья обороны
С окрестных сёл, станиц в Моздок
Шли под знамёна гарнизона
Все, кто держать оружье мог.

Казачьих жёнок да детишек,
Да стариков, да тех, кто хвор,
В Наур отправили, в затишек,
Их гарнизону под призор.

Туда ж с обозом вместе с целью
Охраны конных и возков
Полковник выехал Савельев,
А с ним полсотни казаков.

Придя в Наур, не тратя время,
Савельев сразу приказал
Рвом окружить всё поселенье
И укрепить высокий вал,

Поставить пушки на форпосте
И оборудовать редут,
Чтоб не могли лихие гости
Свой длинный нос засунуть тут.

II
Был Духов день, и люди рьяно
Молились Господу-Творцу,
Казак на взмыленном буланом
Примчал к церковному крыльцу.

Сказал, что у Моздока, в поле,
Большая сила собралась.
А тысяч восемь, может боле,
В Науре будут через час.

Враг появился раньше срока,
Хотели горцы «на ура»
Нежданно взять Наур с наскока,
Да не пошла у них игра.

На бруствер вместе с казаками,
Сменить наряды не успев,
С цепами, косами, серпами
Пришёл отряд казачьих дев.

Савельев ставил им задачу —
По трое к каждому котлу,
Держать огонь, а после значит,
На басурманов лить смолу.

Все в саже, ранены порою,
Сбивая новую волну,
Казачки шли единым строем,
Шли на священную войну.

И вроде всё почти в ажуре,
И враг отбит, и все дела.
Проблема новая в Науре —
В котлах кончается смола.

И тут почтенная Федотья,
Перекричав орудий вой,
Сама схватилась за поводья,
Тряхнув седою головой.

– Давайте, бабы, для победы
Тащите праздничные щи,
А ну-ка, ворог, щей отведай,
Да только после не взыщи.

Лей кипяток, а как иначе?
Простят мужья, что мы гостей
Едой исконною, казачьей,
Заугощали до костей.

Призыв казачки подхватили
И в огромадные котлы
Щи всем селением налили
Заместо вара и смолы.

– Ой, бабы, взбучка будет знатной,
Когда мужья узнают весть,
Что их обедом забесплатно
Мы басурман кормили здесь.

III
Савельев вместе с гарнизоном
Наур отважно защищал,
Когда Федотья с батальоном
Казачек к ним пришла на вал.

Узнали турки в этот вечер,
Как может драться «бабья рать»,
Ей не страшны огонь и сеча,
Она умеет воевать.

Свист пуль, гром пушек, звон булата…
В пыли, в крови, в дыму, в огне
Казачки били супостата
Вполне с мужами наравне.

Стволы чугунные тягали,
Да не враскачку, а бегом.
Нередко женщины вступали
И в рукопашную с врагом.

Случилось так, в разгаре боя
Прорвались горцы через ров.
Марьяна первому косою
Из горла выпустила кровь.

Схватив ружьё, пальнула прытко,
Прицельно прямо в узкий лаз
По остальным, и их попытка
Пробраться снова сорвалась.

Уже часов двенадцать кряду
Враги Наур пытались взять.
Савельев сдерживал осаду,
Но понимал – Не устоять.

Нужна подмога! Где подмога?
Но сам Моздок держал удар,
И нападавшими дорога
Была закрыта на Кизляр.

Выходит так – никто не сможет
Помочь осилить вражью рать.
Лишь на себя самих надёжа,
Что ж, казакам не привыкать!

IV
Бой стал потише в час заката,
Враг отошёл назад для сна.
Сказал Савельев: «Нам, ребята,
Ночная вылазка нужна.

Тут надо действовать умело,
Устроить им переполох».
С друзьями вызвался на дело
Казак отважный – Перепорх.