Ярослав Бычков - От беты до пси. Сборник стихов

Читает приговор судья,
Как ужасающий роман:
Но страшно ей не за себя,
А за погруженных в туман.

Она мертва, так помни, нация:
Свобода – вольный истукан.
Прими же эту жертву, Франция!
Прими её, о Орлеан!

Мир мёртв!
Жнец жив!
Не выдержать гнёт,
Судьбы миражи…
Жнец жнёт!

О имена эти женские!
Я их отвоёвываю с боем.
Нет, это не низкие, дерзкие
Прозвища «Плэйбоя».

Ещё не написали
На страницах жёлтых газет
Имя, что боги не знали,
Имя, которого нет…

Жёлтое – кесарю.
Богово – богам.
Берите! Взвешиваю!
По рублю отдам!

Как смотрят глаза Иудовы
В глубину твоих дум и сил!
Дай господину блудному
То, что он попросил.

Торг неуместен, – он купит.
Сколько попросишь даст.
Больше добавит – отлупит,
Слаще получит экстаз…

Что теперь под чадрой своей прятать,
Отдалась ты ему, не судьбе.
Недостойна ты имени, мята
Словно рожь при плохой молотьбе.

Вот уж и утро светит сквозь жалюзи:
Жатва кончилась, мельница, жаль, потонула.
А ты, в которой нет и не будет жалости,
Поплелась устало по проулкам Стамбула.

Европу рвёт,
Улицы полны.
Кто – врёт.
Кто – болен.
Расползся по миру,
Словно рак,
Жирный эмир
И топчет Ирак.
О жители Багдада,
Терпите бомбы!
Ведь не страшно ада
Призракам катакомб.
Поверьте витие,
Что плюёт в их лица,
Очи Вия
Взятия столицы
Не увидят,
Ибо слеп он.
Кого ненавидят,
Того крепче трон.
Эпитафию вам
Эту пишу
Не оттого, что Саддама
В речах возношу.
Не оттого, что Буш,
Мечтами терзаемый,
Жаждет взять куш,
Кровью омываемый.
Вам не слава,
Но память.
Нам отрава
И пламя.

Плачьте, потомки: тленное иго
грядёт.
Страшное пророчество чёрной книги
грядёт.
Пьян полумесяц, на царства лихо
грядёт.
Месть за безмолвие Арабской лиги
грядёт.

Его веки – тягостный сон,
А деянья – сплошная химера.
У него нет ни жизни, ни веры,
Бесы вторят ему в унисон.

Его взгляд смертоносен,
Как удар боевого меча.
Его голос – то пенье ручья,
То рычанье волков под шум сосен.

Но нельзя посмотреть на него,
Оглянуться на шорох шагов.
Ибо нет больше в мире витий.

Ведь не слышно за шумом веков,
Что с него спали сотни оков,
Что довлеет над миром он, Вий.

Веки открылись,
И пал Багдад!
Слёзы пролились,
Черёд наград.

В пляс припустился
Всякий, кто рад.
Мрачен один лишь
Понтий Пилат.

В мире – слякоть,
Снежные кучи.
Будто на плаху
Ведут тучи.

Бесы, вилы;
Веки откройте!
На руинах Трои
Славьте имя Сивиллы!

Сижу один,
Струиться свет
Сквозь пыль витрин,
Через просвет.

Играя, падают лучи
То на ковёр, то на паркет.
Сливаясь, голосят ручьи,
Но вот уже и света нет.

Приходит ночь, и город спит,
Но свет придёт, и как вчера
Берётся за перо пиит,
А луч касается пера.

Вперёд ведёт тропа,
Над нами звёзды светят,
За нами – города.
За поворотом встретим
Того, кого не ждём.
И майским нас дождём
Одарит мать-природа,
Но так и не найдём
Мы, проблуждав с полгода,
Того, кого зовём…

Я, непрощённый, стоял там;
Может, ты меня и не заметила,
Верно просто счастья ты не встретила,
Или покорились мы годам.

Этот гнус снегов, что часто
Очищают дворники у дома,
Обошла ты, не услышав грома
По-весеннему гремящему над чащей.

Эта чаща вскоре вспыхнет светом,
Цветом листьев и огнём витрин,
Но опять я возвращусь один,

Вновь проклятие послужит мне ответом…
Вдоль по улице, весною разодетой,
Зиму провожает новый господин.

Время, мне мало! —
В вечность бегу.
Что нас связало? —
РГГУ.

Метро – не просто подземка,
Там ключом жизнь бьёт.
В нём повстречается немка
И вестибюлей помёт.

Метро – это яркий контраст
И нервный синтез людской.
И я в нём, плевавший не раз,
Не плюнул, терзаясь тоской.

Метро для меня – это пасть,
Столь мерзко в себя засасывающая.
Главное в грязь в нём не пасть,
Свой проездной выбрасывая.

Железные кони – вихрь перемен,
Мчусь по дороге я.
И из какого ж я вышел колена? —
Подскажет схема-генеалогия.

Жёлтые, красные, синие полосы,
Словно паутина на город пала.
Ветер тоннелей треплет волосы,
Дует в лицо, но и этого мало.

Сдаётся мне,
Язык утратил я;
А солнце всё в окне
Который стих.
Стал молчалив и тих
Мой разум,
Будто бы во сне.
Ему удел жилья
Пустынь и дом камней.
Иссяк родник
Книг!

В жажде найти сук
Ищу в оглавлении «Досуг».

Велик наш день,
Он словно век.
А ночи тень
Сжимает веки.
О чём писать
В лесной глуши?
Не лучше ль дать
Простор душе.
И пить из недр
Земли родной;
Но рябью ветр
У вод лихой
Играет в прятки
Сам с собой.

Стих смят,
Предали други.
Что мне сулят
Чистилища круги.

Гром стих,
Синь над домами.
Вновь стих
Лает громами.

Я с малолетства знал его…
И был на лесть он падок.
Я тоже не подарок,
Прими же от него…
Всего!

Стоп-кран!
Пройдена грань!
Из уст – брань!
В мире – тиран,
Плах караван.

Небывалый закат:
Свет на стену падёт,
Запад дымкой объят,
Ночь на город кладёт
Покрывало теней,
Изгоняя огни,
Чтобы мысли о ней
Наполняли умы.
Близок день, и заря
Прогоняет мираж,
Чтоб надеждой горя
Сердце грела бы блажь.
Горних уст уже нет,
Позабыты тома.
Лишь твой гулкий ответ
Сотрясает дома,
Зима…