Алексей Фатьянов - Когда весна придет, не знаю

Другу друг не смел.

За холмы, курганы

Долго он смотрел.

Перед ним лежали

Голые поля.

Выжжена пожаром

Мертвая земля.

За лесом, за речкой,

За взрытым холмом,

Где было крылечко,

Где был отчий дом,

Где пышно рябина

У тына цвела,

Где хлопца дивчина

Подолгу ждала, –

Лишь пепел да ветер,

Огонь да зола.

За родные хаты

На жестокий бой

Шел отряд на запад

Стороной родной.

По волюшке, воле,

По чистому полю

Гуляют шальные снега.

Сквозь снежную россыпь

С друзьями Матросов

В атаку пошел на врага.

И в огненном круге,

Свинцовою вьюгой

Строчит пулемет на пути.

И к вражьему доту

Не может пехота

Вперед ни на шаг подойти.

Над нами, ребята,

Пылают закаты,

За нами – наш город родной!

Россия, Россия,

Деревни и хаты,

Березы над тихой рекой.

У речки, у моста,

Промолвил Матросов:

«Мне, может, зарю не встречать,

Но я по болоту

Пройду к пулемету –

Заставлю его замолчать».

Подкрался Матросов

К немецкому доту,

Огнем пулемет окрестил.

Потом приподнялся

И сердцем отважным

Смертельное дуло закрыл.

Споем же, ребята,

Пусть в песне крылатой

Живет комсомолец-герой,

Россия, Россия,

Такого солдата

Запомним навеки с тобой!

У разрушенного бомбами вокзала

Примерзали к рельсам эшелоны.

В бывшем клубе печка догорала,

И крутил солдат бывалый ручку граммофона.

Граммофон в малиновых разводах

Нам таким знакомым показался…

Думалось: в сраженьях и походах

Что нам в устаревших ныне вальсах.

Коль вглядеться в золотые были,

Вспомним, как на первые доходы

Всем колхозом клубу мы купили

Граммофон в таких же вот разводах.

Словно в сказке, в милой небылице,

Дед Мороз принес из чудо-леса

Нашей юности забытую страницу

На разъезд под городом Смоленском.

Как – не знаю, руки отыскали

Девичьи, в перчатках теплых, пальцы.

Как мы закружились в этом зале

В старомодном, хрипловатом вальсе.

Видел я застывшие в восторге,

Синие глаза твои, родная,

Девушка в защитной гимнастерке,

Милая подруга фронтовая.

Вальс мы до конца не станцевали.

На посадку сбор труба сыграла.

Мы тогда друг друга потеряли

В темноте разбитого вокзала.

Но, пройдя дорогою военной,

Возвратившись в сторону родную,

Мы найдем друг друга непременно,

Вальс мы непременно дотанцуем.

Петь Ванюша перестал

И худеть заметно стал.

Может, надо сдобного

Иль тому подобного?

Ваня наш потупил взгляд.

– Есть невесты у солдат.

У меня у одного

Нет на свете никого.

Тут промолвил старшина:

– У меня краса жена.

А сестрица у жены

Как жена у старшины.

А ефрейтор отдал честь

И сказал, что дочка есть,

Так что, мол, мотай на ус

И держи на это курс.

Буркнул Ваня тут под нос:

– Кто бы рюмочку поднес.

А насчет же сдобного –

Ничего подобного.

В землянке играют веселые парни:

Один на гармошке, другой на гитаре.

Никто из ребят не сыграет шикарней,

Так лихо по струнам никто не ударит.

Узнавшие горе. Хлебнувшие горя.

В огне не сгорели. В боях уцелели.

Никто не расскажет смешнее историй,

И песен никто не споет веселее.

Ну что ж, что гремят бесконечные залпы?

Взлетает гармошка, сверкая резьбою.

И, слушая песню, никто не сказал бы,

Что час лишь, как парни вернулись из боя.

Возле сосен на лужочке

Сделали привал

Три танкиста, три дружочка,

И один сказал:

– Не пойму, почему

Больно сердцу моему.

Должен в том дружный наш

Разобраться экипаж. –

Совещались

Возле сосен три бойца.

Разобрались

В том вопросе до конца.

Дело в том, что тех дружочков

Десять дней назад

Прострелили очень точно

Меткие глаза.

Не ему одному

Очень грустно посему.

Что за стыд, весь грустит

Экипаж гвардейский наш.

Порешили

Ей подробно написать

И просили

Фотографию прислать.

Вскоре им письмо приходит:

– Карточки не шлю,

Милый мой в морской пехоте,

Я его люблю.

Лишь его одного,

Потому лишь у него

И в морях, и в боях

Фотография моя.

Как вернется,

Загляните побывать,

Приглашаю

Вас на свадьбу пировать.

Поздняя зорька за лесом погасла,

Девушка вышла на берег крутой.

Где же ты, сокол, где же ты, ясный,

Скоро ль вернешься домой!

Вновь у окошка

Сирень отцвела.

Стежка-дорожка

Травой поросла.

Если не время вернуться в наш край,

Ты мне хоть голос подай.

В поле звенит, наливается колос.

Первые звезды на небе видны,

Девушке слышится, чудится голос,

Голос с далекой войны:

Милая Настя,

Я скоро приду.

Все наше счастье

Назад принесу.

Только лишь снова наш сад зацветет,

Ты меня жди у ворот.

Гнется тонкая осина,

Тянет к небу веточки.

Разлучили мать и сына,

Сына с малой деточкой.

Вороги-разлучники

Деточку зарезали,

Нам сковали рученьки

Кольцами железными.

Только им за все ответят

Люди русской кровушки.

На пути их море встретит

Слез несчастных вдовушек.

Солнце выжжет пламенем

Луг да поле чистое.

Встанут горы каменные,

Лягут реки быстрые.

Дело было, братцы, так:

Шел на нас немецкий танк.

Башни тиграми рычали,

Пушка громыхала.

Мы такого не встречали

Хама и нахала.

Нам броня – что кора,

Что кора для топора.

Коль попался на прицел,

Ни за что не будет цел.

Тут спросил наш командир:

– Сколько будет в танке дыр? –

И в ответ сказали все мы:

– Бьем, как сено косим.

Семь нас, значит, будет семь их

И, возможно, восемь!

Дальше дело было так:

Подошел немецкий танк.

По нему огонь открыли,

Жару поддавали.

Сколько раз броню пробили,

Так и не считали.

Потому что от него

Не осталось ничего.

Что стреляло и рычало,

Выло и гремело –

Все навеки замолчало

И в огне сгорело.

Давайте же выпьем, чего нам стесняться,

Здесь мертвые только стакан не пригубят.

За наших любимых, которые снятся,

Которыми бредим,

Которые любят.

За синие дали, за нивы, за рощи,

За спелые вишни, за спелые губы.

За красное знамя, что ветер полощет

На крыше большого колхозного клуба.

За наших отцов и за молодость нашу,

За белые скатерти в комнатах чистых.

А эту последнюю полную чашу –