Сергей Киреев - Возле Чистых прудов

Мы сидим у камина, стучим в домино.
Мне достался шестерочный дупель.
Все шикарное здесь – и хрусталь, и вино,
И моллюски, и устрицы в супе!

У меня от фужера на пальце мозоль,
Сашка бровь мне щекочет губою:
«Ты моя королева, а я твой король,
Мы начальники жизни с тобою!»

Вон лакей в панталонах, изящный, как граф,
Перед нами на цирлах елозит,
Он нам русскую кухню с букетом приправ
На колесиках в номер привозит.

И «Зубровка» в стаканы рекою лилась,
И с намазанным хреном на рыле
На серебряном блюде лежал, развалясь,
Поросенок, зажаренный в гриле!

Но уже за окошком злодейка-судьба
Нож точила всерьез, не для виду,
И вдали водосточная выла труба,
Словно пела по нам панихиду!

И в то самое утро, когда мы в лапту,
В волейбол в наших «люксах» играли,
Он газету прочел и глядит в пустоту —
В трансе, в «штопоре», в полном провале.

И сквозняк, как стервятник, носился спьяна,
Лез за шиворот, зол и задирист,
И очнулся Санек: «Все, Маруся, хана,
Наши акции в пыль превратились!

Ох, мне тыкву с резьбы снимет родина-мать,
То бишь маковку на хрен открутит:
Сорок восемь «лимонов» (откуда их взять?)
Я ей должен в зеленой валюте!»

Зайчик солнечный в рюмках крутился, подлец,
И веселые бегали блики,
Будто все там светилось – и медь, и свинец,
И люминий, и кобаль , и никель!

И трамвай за окном одинокий визжал,
И к заутрене в колокол били,
И, казалось, смеялся, взахлеб хохотал
Поросенок, зажаренный в гриле!

«Резко вздрогнули, Маня, полундра, аврал!» —
Мне Санек прохрипел в перепонку,
Он манатки мои в чемодан покидал
И свистит, вон, тревожно и звонко.

Я вцепилась в диван изо всех своих сил,
Он мне руки скрутил: «Я – хозяин!»
И меня, как бревно, по коврам покатил:
«Шутки в сторону, Маня, линяем!»

Мы по «черным» ходам наугад, по прямой
Рвали когти, зверея от пыли,
Мы средь громов и молний под мутной луной
На моторке Ла-Манш переплыли!

Мы, как воры, в бегах, мы до ручки уже
С ним дошли, до последнего края!
Я в Багдаде хожу втихаря в парандже,
Он метлою мечеть убирает.

В расшибалку, в пристенок, в «очко» и в «буру»
Сашка режется с местной шпаною.
Он от радости скачет, как зверь кенгуру,
Я в подушку по-тихому вою!

У меня от жары, от хлопот и забот
«Крыша» едет конкретно, вчистую!
Я тайком по ночам шью ковер-самолет, —
Пусть он в город родной нас двоих унесет
На Вторую Тверскую-Ямскую…

Я дело открыл. Сердце ноет, болят виски.
Жлобы-амбалы взяли на абордаж,
Один прикладом с меня уронил очки,
Другой потрепал по скуле и сказал: «Ты наш!»

Куда деваться бедному интеллигенту?
Скупаю оптом решетки, замки, засовы.
Мой брат на Брайтоне чахнет, считает центы,
Зато спокоен и трезв. И живой, здоровый.

Я жить хочу, репетирую ближний бой —
Поднял кулак, подбородок прижал к плечу,
И, чтобы держать удар, целый день башкой
О шкаф с разбега стучу, стучу, стучу.

Куда деваться бедному интеллигенту?
Да в бой как раз, если жизнь на лопатки ложит!
Народ меня знает и даже сложил легенду,
Что я кулаком на скаку убиваю лошадь!

А я не хочу никому ничего ломать,
Я с томиком Фета хочу в гамаке дремать.
Хочу под каштаном жену обнимать-ласкать.
Ласкаю. И бронежилет забываю снять.

Я в строки вникал, понимал на линейках ноты:
Жизель-Шекспир, адажио, Шишкин-Пушкин.
Теперь я врагов по кликухам пишу в блокноты,
Я «Байрона» – урку в законе – держу на мушке.

Какой к черту Фет? Я вариться, как гусь, устал
В кипящем котле – в круговерти, в пучине дел.
Мне Вадик Егоров свой сборник в подарок дал,
А я, типа, даже и буквы забыть успел.

Мне вместо зеленых пальм снится злая вьюга,
Взамен перелетных птиц – пулеметные ленты.
Мне в Штаты валить не резон – там с деньгами туго.
Куда деваться бедному интеллигенту?

Я из всех алкоголиков
Самый грозный и злой.
До икоты, до коликов
Люди ржут надо мной.

Супом в родичей брызгая —
В гущу, в месиво рыл,
До свинячьего визга я
Во хмелю доходил!

Вот надежда забрезжила,
Вот я в клинику лег.
Мне светило заезжее
Измеряет зрачок.

Сам-то – зенки навыкате,
В волосах – кутерьма.
Говорит: «А реши-ка ты
Теорему Ферма!»

Он развел на ходу меня.
Он окурок догрыз:
«Ну! Вперед! Так задумано!
Отличись! Будет приз!»

Мол, пока не подавишься,
Водку жри задарма!
Будешь цел, если справишься
С теоремой Ферма!

Пульс мне тюкает в темечко:
«Тук-тук-тук, твою мать!
Это тьфу, это семечки —
А плюс Бэ доказать!»

Пьяной мордой ворочаю —
Я могу, я такой!
Мы ребята рабочие,
Мы народ заводской!

Руки-ноги у нас крепки,
Голова – как броня!
Интегралы, как айсберги,
Обступили меня.

Эх, как конь, въехал в тему я,
Эх, полно куражу!
Я «на ты» с теоремою,
Я ее докажу!

Как в бескрайнюю реку я
Наугад сиганул.
Днем и ночью кумекаю!
Мрак! Кошмар! Караул!

Вроде рядом решение!
Черт! Опять упустил!
То ли лох я с рождения,
То ли просто дебил!

Я теперь под подушкою
Авторучку держу.
Я с соседкою Ксюшкою
Больше в парк не хожу.

Бог с тобой, что ты, Ксения,
От меня без ума,
У меня отношения
С теоремой Ферма!

Я погряз в геометрии,
Ох, и гнида она!
Ни бельмеса не петрю я,
Не рублю ни хрена!

Я не пью. Я для тонуса
Жгу в потемках свечу.
Пирамиды и конусы
На обоях черчу.

Ночь холодная, черная.
Я от ветра хмельной.
Зинку, тварь подзаборную,
Обхожу стороной.

Синус, тангенс а ну-ка я
Начерчу на снегу!
Пить портвейн с этой сукою
Больше я не могу!

Я, как леший, щетиною
Весь зарос до ушей.
Прочь гоню хворостиною
Дружбанов-алкашей.

Не хочу под бульдозером
С похмелюги храпеть,
А хочу на симпозиум
В самолете лететь!

Я полгода отшельником
Среди формул прожил,
Даже в гости к брательникам
На блины не ходил.

В парке бегаю с бобиком,
Был да сплыл алкоголь!
Я в делении столбиком
На поселке король!