Сергей Красиков - Возле вождей

В армию я был призван в самом конце войны и вскоре в составе 13-го мотострелкового полка принимал участие в боевых действиях. После Победы судьбе было угодно определить меня на службу в подразделение особого назначения — полк по охране Московского Кремля. Исполнив свой солдатский долг, я продолжил службу уже в звании офицера. На Олимпе коммунистических богов от Сталина до Горбачева повидать пришлось всякое, о чем, кстати, говорить не помышлял, если бы не "ревущая на всех углах мемуарная литература". Отделить истину от навета, явное от мнимого нельзя будет, как мне думается, до тех пор, пока государственные мужи не внемлют предупреждению: если в прошлое бросить камень, оно в тебя выстрелит. Потому хорошее прошлое хочу защитить, плохое — показать в его свете, чтобы кое-кому послужило уроком.

И самое главное. Воспоминания мои зиждутся не только на личных впечатлениях, но и на рассказах многих безмолвных слуг Отечества, которые в силу своей скромности и здесь пожелали остаться в тени. Я склоняю перед ними, живыми и ушедшими в мир иной, свою голову, а читателей прошу — не обессудьте!

Сергей Красиков

В настоящем издании используются фотографии из архива автора книги, его сослуживцев по охране Кремля, а также из газет и журналов 20—40-х годов, поэтому качество их воспроизведения не всегда отвечает современным требованиям. Издательство в связи с этим приносит читателям свои извинения.

«Возле вождей» — так называется новая книга, которую мы выносим на суд читателя в серии «Жестокий век: Кремлевские тайны». Принадлежит она перу писателя Сергея Красикова. Название этой книги не случайно. Прежде чем стать профессиональным литератором, Сергей Красиков продолжительное время служил офицером охраны Московского Кремля, так что многие дворцовые тайны знает, что называется, не понаслышке. Сам он по этому поводу говорит, что «на кремлевском Олимпе коммунистических «богов» от Сталина до Горбачева повидать пришлось всякое…». И это, как сможет убедиться читатель, познакомившись с книгой, совсем не пустая фраза.

По делам службы автору действительно довелось неоднократно встречаться со многими кремлевскими вождями, видеть их в быту, знать членов их семей, ближайшее окружение. Все это позволило ему передать свои впечатления ярко, эмоционально, со знанием многих тонкостей, деталей, подробностей жизни за Кремлевской стеной. Читатель увидит, как меняло наших государственных мужей, и чаще всего, к великому сожалению, не в лучшую сторону, присвоенное ими право на неограниченную власть. Как безмерное желание утвердить во всем свое «я», неуемная жажда восхваления, доведенная до абсурда, делали вождей в глазах народа не только смешными, но и жалкими. Отсюда в книге сквозит не только искреннее авторское сожаление, но и сочувственная улыбка, а подчас и едкий сарказм.

Безусловно, не все в книге бесспорно. Авторские утверждения, выводы и оценки могут быть восприняты с непониманием, а может быть, даже с раздражением. И в этом нет ничего удивительного, поскольку каждому свойственно видеть, чувствовать, переживать те или иные события, явления по-своему. Главное — а это мы продолжаем исповедовать в нашей книжной серии «Жестокий век» — то, что автору дается полная возможность высказать свою точку зрения, осмыслить время и события, им пережитые, как говорится, со своей колокольни. Прав он или не прав в своих выводах — судить Истории.

Между тем было бы несправедливо не отметить ту скрупулезность, с которой автор исследует не только следствия, но и причины, их породившие. Его горькое сожаление по поводу распада великой страны с названием СССР, утраты народом жизненных ориентиров, разгрома многонациональной культуры, думается, будет правильно понято и оценено читателем. Неравнодушие, которым наполнены страницы этой своеобразной книги, делает ее редкой и чрезвычайно интересной, и в этом может убедиться каждый, кто ее прочтет.

Эта книга не просто вкусно испеченная, а испеченная с изюмом и потому является изюмительной. Выйти в свет она могла в семидесятых годах двадцатого столетия, да канула в Лету, так и не появившись.

Около двадцати лет прослуживший в различных ведомствах Кремля, я, разумеется, знал нечто такое, чего не знали, да и вряд ли узнают обыкновенные смертные, и потому в меру возможного пытался приоткрыть в своей книге завесы на тайны тайн из жизни их величеств и ваших вашеств членов Политбюро, для чего вел осторожные дневниковые записи.

Не выдержав кремлевского деления лиц на господ и на слуг, я раньше времени сам попросился на минимальную военную пенсию, пригрозив тогдашним непосредственным и прямым начальникам В. Е. Семичастному, В. Я. Чекалову и В. А. Волкову, если они меня не отпустят, пустить себе пулю, а мои друзья журналисты найдут-де возможность поведать миру, почему я наложил на себя руки, отчего им тогда очень не поздоровится.

В. А. Волков больше других проникся моими просьбами и в качестве ходатая стал водить меня из кабинета в кабинет. Однако тогдашний начальник Девятого управления КГБ В. Я. Чекалов отпускать меня из армии ни за что не хотел.

Зачем отпускать своего журналиста, неоднократно прославлявшего деяния соответствующих служб в газетах и журналах?

Но Волков настаивал:

— Не хочет он служить. Грозит застрелиться.

— Почему?

— Потому что многие его сослуживцы ходят уже в полковниках, а он все еще в капитанах.

— Так выдвиньте на майора.

— Он уже не хочет. Говорит, хватит с меня. Просит отпустить. И я поддерживаю его просьбу. Ибо взвинчен он и действительно может сотворить непредвиденное. Я его знаю.

— Ничего он не совершит, — упорствовал Чекалов. — Отберите у него оружие. Пусть несет службу безоружным.

— Но?..

— Никаких «но». Исполняйте…

Обеспечивать безопасность членов Политбюро безоружным мне до того не случалось. Да и как ее обеспечить, если, скажем, террорист попрет на охраняемого не с пистолетом даже, а с ножом. Что станешь предпринимать? Кричать: «Мать твою перематъ, не смей!» Или: «Ты что это вздумал, негодник эдакий? Чем тебе не понравился такой красивый, такой пригожий Леонид Ильич?..»

Потому на пятый или шестой день я, безоружный, провожающий во Внуково II в очередное турне Генсека, подошел к председателю КГБ В. Е. Семичастному и в упор спросил: