Сергей Красиков - Возле вождей

— Учтите это, товарищ Спиридонов, — обратился на прощание Верховный к стоящему неподалеку коменданту Кремля. И, взмахом руки отпустив охрану, увлек свиту на собственную половину Большого Кремлевского дворца.

После проверки в воинских подразделениях началась невообразимая переподготовка. Отделами службы в каждой части по два и по три раза в неделю демонстрировались отрывки из документальных и хроникальных кинофильмов перед караульными, заступающими в наряд.

Додумались даже сходных двойников из службистов для каждого члена Политбюро подобрать, которые стали прогуливаться через импровизированные стендовые посты.

Однако испытания с двойниками продолжались недолго. Подобранные в двойники офицеры, желая получше вжиться в роли, не только начали копировать положительные привычки, присущие оригиналам, но порой и запомнившиеся им комические стороны охраняемых.

Так, ныне покойный Петр Кабанов, вжившийся в роль вождя, и Николай Минеев, заменяющий В. М. Молотова, ни с того ни с сего около учебного поста принялись обсуждать поведение тогдашнего Председателя Организации Объединенных Наций Трюгве Ли.

— Нэ правильно вэдет сэбья этот Трюгвэ Лис, — по-сталински возмущался Кабанов. — До сих пор, поны-маешь ли, нэ принимает в Объединенную Нацию Китайскую Народную Рэспублику. Нэльзя долго тэрпеть такой бэзобразия.

— Ти, как всегда, прав, Коба! — уступчиво соглашался Молотов — Минеев. — На первом же заседании снова поставим вопрос о приеме Китайской республики в ООН…

— Поставьте! Поставьте! Да понастойчивее. Бэзобра-зиэ! Государство с миллиардним населением до сих пор не принято в члени ООН, — сердился Сталин — Кабанов и важно шествовал на шаг впереди перед Молотовим — Минеевым.

Такие сценки разыгрывались, разумеется, перед друзьями-сослуживцами, а не на глазах командования. Но имеющий уши да слышит, а имеющий очи да видит.

Услышали и увидели инсценировки на вождей те, кому в обязанность входило все видеть и слышать. А увидев и услышав, страшно перепугались.

Мыслимое ли дело: сегодня переодетые в вождей двойники обсуждают политические вопросы, а завтра им в голову взбредет бытовые вопросы членов Политбюро разрешать… Куда занесет их молодая, необузданная фантазия, одному Богу ведомо. А шишки да тумаки учителям получать.

Потому потихоньку-полегоньку разжаловали «новоявленных вождей» в рядовых офицеров, и не только разжаловали, но, похоже, так «мягко» с ними побеседовали, что двойники не то что ради службы, но и ради развлечений больше никогда вождей не копировали. Не то что, к слову сказать, преуспевающие писатели Борис Леонов и Феликс Чуев, по сегодняшний день надрывающие животы друзьям комическими сценками из выдуманных ими историй жития того или иного государственного деятеля нашего недавнего прошлого. Ан не смеяться над ними следует, а глубоко скорбеть по случившемуся.

Выпустив несколько книг по мистике, при подготовке этой книги я натолкнулся на эпиграмму Радека и был поражен логическими и стихотворными совпадениями: Радек во второй половине двадцатых годов, я в первой шестидесятых писали, по сути, об одном и том же лице, с незначительными расхождениями.

Во второй половине двадцатых годов Ворошилов обвинил Радека в том, что тот плетется в хвосте Льва — Троцкого. Радек ответил эпиграммой:

Уж лучше быть хвостом у Льва,

Чем задницей у Сталина.

Что же касается «святого Иосифа», меня не оставляют сомнения, а Геловани ли в описываемом случае играл роль сталинского двойника. Геловани, как известно, ростом был выше Сталина, и если для кинофильма это было несущественно, то в жизни и в быту кремлевская охрана подставку обнаружила бы пренепременно. А тут на всю службу точно затмение нашло: наружная охрана почти поровну поделилась сопровождать и вождя, и его двойника, да так ретиво, что генералиссимус приревновал охрану к двойнику.

Как пишет в книге «Двойник Сталина» Варлен Львович Стронгин, возможны были подставные лица для исполнения тех или иных церемоний «вылитых балабосов», что по-еврейски означает «вылитых хозяев», каким являлся некий Христофор Голыптаб, при определенном макияже как две капли воды схожий с И. В. Сталиным.

X. Голыптаб вместо И. В. Сталина через Москву на кладбище сопровождал гроб с телом С. М. Кирова и изображал на своем лице такую скорбь и потрясение, от которых плакали все непосвященные.

Эту подмену заметил Молотов, и зрачки его нервно сверкнули сквозь пенсне, заметил ее и Ворошилов… но даже и бровью не повел. И только Буденный смотрел на Христофора елейно и покорно.

Сталину поведение X. Гольштаба понравилось, и он распорядился в будущем использовать двойника на эпизодических, не слишком официальных ритуалах.

Хотя когда опускали крышку на гроб Кирова, спазмы так сдавили горло Христофору, что у него задрожали губы, на глаза навернулись слезы и он готов был разрыдаться и только неимоверным усилием воли сдержал себя.

Однако именно эта борьба чувства с долгом в кинохронике до глубины души растрогала Сталина, и он впоследствии благословлял вместо себя Христофора на трибуну Мавзолея принимать здравицы и поздравления.

Подготавливал Христофора к вживанию в образ вождя некий церемониймейстер-дрессировщик Семен Ильич. Обычно он спрашивал у двойника: «Готов?» — и, не дожидаясь ответа, легким толчком в спину отправлял на задание словом «Пошел!».

Не знаю, Семен ли Ильич, Илья ли Семенович нечто подобное проделал у всех на глазах однажды в Мавзолее с «вождем пролетариата». Шла многочасовая ноябрьская демонстрация… Мела легкая поземка. И кто хоть однажды стоял на трибуне Мавзолея, тот знает, что люди на нем предоставлены всем ветрам. Чтобы окончательно не закоченеть, они нет-нет да и спускались с трибуны в Мавзолей, чтобы обогреться горячим глинт-вейнчиком или стопочкой коньячку. Так поступил и Иосиф Виссарионович. Обогрелся стопочкой. Постояв несколько минут, потянулся за второй, и тут на его протянутую руку легла чья-то тяжелая, не менее властная рука.

Взгляды вождя и церемониймейстера встретились. Члены Политбюро замерли. И тут на лице вождя заиграла блаженная улыбка, второй рукой он ласково похлопал руку запрещающую и от второй стопочки отказался.

Прежде чем приступить к исполнению роли вождя, Христофор Гольштаб, по Стронгину, подвергся небольшой пластической операции. Врач приказал двойнику лечь на диван и положить голову на подушку. Затем принес в лабораторию большую электролампу и направил свет на лицо Гольштаба.

«Это нужно! — тоном приказа произнес врач. — Закройте глаза!» Христофор подчинился и ощутил первый укол в лицо, затем второй, третий. «Потерпите! — командовал врач. — Это нужно!» Лицо Христофора пылало от уколов, а врач посыпал пораженные места едким порошком. И на два дня запретил лицо мыть и трогать. Через два дня оно покрылось мелкой рябью и стало схожим с лицом Сталина.