Оксана Васякина - Ветер ярости

© Васякина О., текст

© Писарева Е., интервью, составление

© Панкевич С., фото на обложке

© ООО «Издательство АСТ»

Когда я закончила читать эту книгу, то пошла гулять, потому что она требует прогулки, хочет, чтобы с нею погуляли. Как пишет ее автор, тексты и возникали во время ходьбы. (Внутри этого нарратива вообще есть некоторое количество инженерии внутреннего текстопроизводства, то есть то, что в советские годы называлось «секреты мастерства»; гулять и писать одновременно один из способов письма, это работа ритма, механики воображения.) Во время ходьбы стало понятно, с какой наррацией сопрягается в моем уме этот корпус текстов. Это рассказ одного грузинского сценариста, мы записывали с ним в Тбилиси программу через три года после русско-грузинского военного конфликта августа 2008-го. Он сказал, что во время русских бомбежек города хотел выбросить в окно собрания сочинений Пушкина и Толстого, но потом подумал: когда моя дочь подрастет, кто расскажет ей о первом бале Наташи Ростовой? Книги он выбрасывать не стал, в разговоре вспомнил известную позицию Милана Кундеры по поводу русских танков в Праге и ответственности русской культуры за Вторжение, а также полемику с ним Иосифа Бродского. Так вот, когда на сайте Радио Свобода появилась распечатка этой программы, никто не сомневался, что русские бомбили Тбилиси. Когда еще через пару лет я написала об этом разговоре в колонке на том же сайте, последовали комментарии пользователей: вы врете, вы что, с ума сошли? Как мы могли бомбить Тбилиси??? (Примечание: бомбили промышленные окраины, не центр и не жилые кварталы, но от этого жителям, в том числе русскоязычным, было не веселее.)

Очевидная вещь: Васякина достает из мира то содержание, о котором лучше не думать. Не то чтобы насилие как вертикаль власти и его конкретный антропологический конструкт, сексуальное насилие, было совсем уж закрытой зоной, это никакая не секретная лаборатория. То, что творится за закрытыми дверьми квартир и спален, обсуждается в мире и в России не только благодаря очередной волне феминизма, но и в результате усилий поп-культуры в ее голливудском варианте. Массовые изнасилования как инструмент военных действий и оружие массового поражения давно зафиксированы в исследованиях военных антропологов, конфликтологов, психологов на огромном материале ХХ и уже ХХI веков. Просто большинство народонаселения здесь, на описываемой Оксаной территории, вообще не готово обсуждать устройство насилия, реагируя в том духе, что «мы не могли бомбить Тбилиси, мы хорошие, плохие не мы, они сами виноваты, они нас провоцировали». Как показывают события последней пары лет, от флешмобов в соцсетях до вполне конкретных кейсов внутри литературного сообщества, нет ни языка разговора (все заканчивается трусливыми полупризнаниями с последующим развоплощением и нервными манифестами), ни юридического представления о процедурах, ни психологического прикрытия жертв, которые осмелились заговорить. Авторка по имени Оксана Васякина делает огромные сознательные усилия по созданию такого языка. Он может показаться простым, плакатным, вызывающим и педалирующим сторону обвинения. На самом деле это легкое, всего лишь легкое смещение фаллоцентрической и мизогинной оптики, к которой с младенчества приучают всех жителей этого падшего мира. Как заметила по поводу удивленных реакций мужчин-коллег на флешмоб #Янебоюсьсказать поэт Татьяна Зима, цитирую по памяти: да, именно это и происходит с вашими бабками, матерями, сестрами и дочерьми, именно это, и гораздо хуже.

Так получается, что всё нужно делать впервые, потому что никто больше за тебя не поделает, а ты почему-то видишь то, чего не могут видеть другие. Этим знанием честный человек обязан поделиться. Для этого «первого поступка» постепенно складывается, конструируется собственный язык, то, что называется «план выражения». Это связанные вещи: совместное психическое, умственное и мышечное усилие. То, что делает эту работу Оксаны очень ценной, это ее полная сознательность и осмысленность. Несколько раз в интервью, которое сопровождает корпус стихов, она говорит о том, что хотела найти смысл в том бедном существовании, которое вела ее семья, в этом несчастном быту, в униженном бытии. «Я пыталась понять… где в истории и искусстве место для моей бабушки и ее еды, за которую она так беспокоится, я не находила себя и бабушку в литературе, а мне хотелось, чтобы во всем, что происходит со мной, даже в самом паршивом и неприглядном, был смысл». Тут Оксане Васякиной передает привет не Моника Виттиг и не Сьюзан Зонтаг, а самый что ни на есть базовый и популярный психоаналитик ХХ века, но не Фрейд, другой мужчина, который учил находить смысл жизни в наитяжелейших обстоятельствах. Собственно, это доктор Виктор Франкл, который утверждал, что человек каждое утро должен сам определять для себя смысл своего сегодняшнего дня, даже в концлагере. Вспоминается тут и замечание отца Брауна, то есть Честертона, что каждый человек для Бога очень важен, и важен одинаково, но для людей это одна из главных теологических проблем. Васякина своим собранием сочинений и высказываний дает развернутый ответ, в чем смысл ее жизни и в чем ее важность. Описать этот смысл для любого человека способен только язык воображения, а создать – острое чувство бытия здесь-и-сейчас, усердное вопрошание к существованию. Поэтому предъявление в книге такого сюжета, как ежедневный труд молодой интеллектуальной гастарбайтерки периода полураспада советской империи – это жест политический, разумеется, но и вполне религиозный, и естественно-антропологический.

То, как именно Оксана это сделала, заставляет меня снова вспомнить Наташу Ростову, ее первый бал, ее характер. То есть люди, которых не существует, не существует больше, и вряд ли они существовали бы для меня вообще, существуют теперь благодаря этому тексту. Как живого вижу ее отца, водителя-дальнобойщика, который постоянно молчал, читал газеты и умер молодым от СПИДа. Вижу ее мать, которая умирала от рака, пока создавались циклы этой книги, и умерла, когда рукопись находилась в работе. Я даже представляю себе читателя-читательницу, которые позавидуют этой романтической биографии, позавидуют тому, как круто путешествовать автостопом, жить в Кузьминках, быть лесбиянкой и таскать пачки книг в Электротеатре, круто иметь таких родителей и жить в молодости в такой жопе мира, как Усть-Илимск. (Нет, друзья, сделайте это самостоятельно, пожалуйста.)