Евгений Евзельман - Смех сквозь грёзы

Он для себя решил, что будет «быть».
И для того, чтоб «быть» не погубить,
«Не быть» запрятал глубоко в чулане
А «быть» принёс домой, и начал быть.

Он был везде: и в спальне на шкафу,
И в кухне, словно курица в супУ,
И даже в зале на хрустальной люстре.
В расчёт не брались всякие табу.

Пока здоровье не мешало «быть»,
Он позволял себе его губить.
И был на сто, нет на пятьсот процентов.
Да так, чтоб «быть» не довелось забыть.

У всяких «быть» имеется свой срок.
И раз «не быть» припрётся на порог,
Сомнения Шекспира неуместны.
«Конечно, быть!» Жаль Юрик занемог.

Друзья мои, я вырвался на волю!
Не из Бастилии. Из самого себя.
Поверьте мне, не просто так глаголю.
Одолевает праздность, мозг губя.

«И вечный бой» по Блоку тоже крайность.
Вне времени шекспировский сонет.
Мой случай, очевидно, не случайность,
Поскольку середины вовсе нет.

Шаг «влево» на сегодня смех сквозь слёзы.
Шаг «вправо», как шаг «влево», но ещё
Кошмарная прижизненная проза,
«Подписанная» в дневнике борщом.

Решился. Говорю: «С меня довольно!
Нет зельцу, кильке, пиву и вину!
Пускай дорвёт кальсоны ветер вольный.
Я на себя беру его вину».

Покуда душа не покинула тело,
Гуляй, веселись так, чтоб тело вспотело.
Успей. Не смотри, что кошель опустеет.
Потом, как известно, уже не потеют.

В преддверии Нового года
Невольно взгрустнулось на миг.
Я, как отошедшая мода,
Хоть возрастом и не старик,

Но дико рассержен на время,
Которое мчится вперёд.
И лет всё растущее бремя
Теперь верх над силой берёт.

Зато у души непокорной
Нет возраста вовсе, друзья.
И это, заметьте, бесспорно.
Ей можно, жаль телу нельзя…

Сегодня накатила ностальгия
По солнечным застойным временам.
Я понимаю, мы теперь другие.
Звучат иначе даже имена.
А вот душа, она без изменений
Живет воспоминанием о былом.
Ей восемнадцать. Никаких сомнений.
Она навечно «девушка с веслом».
И я решил, не буду ей перечить.
Привычно выйдя прогулять себя,
Решился на беседу с первой встречной.
Не думая, что сходу нагрубят.
Хотя, наверно, нет. Была опаска,
Что пальцами покрутят у виска.
Реальность, мягко говоря, не сказка.
Не забалуешь в «порванных носках».
А было время, Фира и подружки,
Меня завидев, делали салют.
Не думали ни я, ни Саша Пушкин,
Что нас в утиль когда-нибудь сошлют.
Душе не скажешь: «Хватит балаганить!»
Ей наплевать на «пыльный» внешний вид.
И управляя ватными ногами,
Она решилась снова на гамбит.
Тем более, что тело-то не против.
Сгодится порох, даже отсырев.
По-прежнему я стою целой роты!
Пускай смеются… Я опять в игре!

С утра в движеньи, в сплошных заботах.
О расслабоне даже думать неохота.
Без перерыва, одна работа.
Когда же, все-таки, придёт моя суббота.

Сплошные «надо», сплошные «если».
А долг зовёт: «Давай, дружок, вперёд и с песней!»
Так и проходит «веселая» жизнь.
И сам себе предлагаю: «Держись!»

Когда, скажите,
Убавить прыти?
И не гоните,
А помогите.
Я мечусь, словно птица,
Но не остановиться.
Сколько этому длиться?
Догорает свеча.
«Все в жизни может случиться»
Так у нас говорится?
На заветной жар-птице
Черт поставил печать.

За нас решили кому и сколько.
И мы безропотно спешим, хоть нам и больно.
Ты слышишь, Главный? Скомандуй: «Вольно»,
А то мы сами прокричим, что с нас довольно!

Давно известно, что так и будет.
Поднимут бунт тобой обиженные люди.
Хочется жить для себя иногда,
Чтобы любить, не считая года.

Ещё, поверьте,
Не время смерти.
Черт спрятал вертел
И запер дверцу.
Так что время влюбиться,
Чтобы в вальсе кружиться.
И сполна насладиться,
Не считаясь ни с чем.
Прилетай же, жар-птица.
Нам судьба – веселиться.
Время не возвратится.
Наливай!
Без проблем!

Вы можете не портить настроенье
Хотя бы раз? Я умоляю вас.
Замрите на секунду без движенья,
И вы поймёте, что душа сейчас
Комком свернулась от непониманья.
И, как обиженный ребёнок, вся в слезах.
Всё, что прошу – обычного вниманья.
Не надо слов, всмотритесь мне в глаза.

Глаза не лгут, тем более такие.
Они как небо, небо же не врёт.
В них влилась вся небесная стихия,
А может быть, как раз наоборот.
Создателю понравился оттенок,
Которым он раскрасил мне глаза,
И Он решил: «Пусть будут непременно
Такие же по цвету небеса!»

Сейчас узнать, конечно, очень сложно,
Что было первым, ну а что вторым.
Зато ассоциировать возможно
Мои глаза с небесно-голубым.

Я видел необычно яркий сон:
Рассвет коснулся изумрудных елей,
И завертелось утро колесом.
День выбрался на свет из колыбели.
Лениво потянулся рыжий кот,
Вставать ему уж очень не хотелось.
Уплыл туман, густой как молоко,
И небо «синькой» растеклось по мелу.
Шумел травой зелёный океан.
В алмазинках росы купались птицы.
Я окунулся в сказочный обман…
Да, за работой плодотворно спится!

Старые фото давно пожелтели.
В пыльных альбомах исчезли года.
Где же ты, радость цветной карусели?
Детство прошло, как сквозь пальцы вода.

Я, несмышлёныш, спешил стать взрослее.
Грезил отправиться в сольный полет.
И подгоняла надежда: «Смелее!
К старту готова судьба-самолёт».

Вот, пролетел половину дороги.
Цель обогнал. Ну а дальше куда?
Быть для себя беспощадным и строгим,
Также как раньше, бессмысленно. Да?

Ценность имеет любое мгновенье!
Шанса вернуться не будет, увы…
Думаю, правильным станет стремленье
Сделать счастливым себя и родных.

«Только вот как?» – задаюсь я вопросом.
Всем быть хорошим, реально, нельзя.
Часто то влево, то вправо заносит.
Из-за кулис «режиссёры» грозят.

Крутит судьба колесо обозренья.
Кадры мелькают, как в старом кино.
Время в движеньи удвоило рвенье.
Так что, барахтаться, братцы, смешно.

Холодно. Съёжившись, стынет душа.
Серое утро и мраморный иней.
Люди бредут по делам не спеша
И не скрывают сплошное унынье.