Вячеслав Камедин - Просыпанные монеты. Баллады

Моим любимым и дорогим…

милой Наташеньк е Мордвичевой

«Давай-ка, друг, теперь на чистоту.

Я знаю, ты давно хотел поговорить…»

«Кто тут?»

«Я твой недуг,

то, без чего нельзя прожить»

«Ты? Вот ты, который с детства мне мешал?

Пред сверстниками унижал отвратно?»

«Тебя от многих бед тогда ведь удержал…

Ты должен чтить меня…»

«Как странно!

Страданий много в юности ты мне принёс.

Тебя я должен ненавидеть люто»

«В виду имеешь ты любовь?

В серьёз

ты всё равно не встретил бы, и чудом

от гибели тогда тебя сберёг.

Ты вспомни, как твой друг погиб»

«Ну, ладно… Но – какой же чёрт?! –

я в зрелости хотел любить»

«Тогда я рядышком на страже и стоял,

не мог я допустить, чтоб ты безумно так

жизнь всю профукал и пропал,

и с головой ушёл в бардак»

«Хм… выходит ты страданием меня

столь долго мучил, но был прок?

Я не хворал совсем зазря?

И ты меня как ангел всё берёг?

Киваешь… да, наверно, это так.

Но почему решил ты говорить сейчас со мной,

о мой заклятый, преданный мой враг?»

«Сегодня перестанешь быть больной,

я покидаю тело, ухожу.

Ты завтра будешь исцелен навек…»

«О нет! Недуг, мой милый друг, прошу,

не оставляй меня,

я очень беззащитный человек»

…меня окликнул кто-то «Подойди!»,

когда я мимо сада шёл.

Я оглянулся – ни души.

«Эй, кто здесь?

Кто меня зовёт?»

«Я здесь» – в ответ вдруг говорит

мне голос будто свыше тот.

Я глянул, а на дереве сидит

мужчина голый

и чего-то ждёт.

«Эй, парень, ты чего?» -

кричу ему я подойдя.

«Я здесь давно уже сижу,

и даже с голода ослаб»

«Так ты слезай!»

«Я не могу»

«Боишься, что ли?»

«В общем, так…

Я вижу добрый ты, мой друг,

или ты злой и мне ты враг?»

Его слова обидны мне,

себя я праведным считал,

и говорю ему:

«Не знаешь ты меня совсем,

а я по жизни многим помогал»

«Тогда и мне ты помоги,

коль ты достойный человек.

Озяб я. Ты одежду принеси.

Иль что попросишь ты взамен?»

«Я даром принесу её,

и мигом обернусь зараз,

не нужно от тебя мне ничего,

я буду горд,

что человека спас…»

…когда оделся парень тот,

вдруг говорит ещё:

«От боли сводит мой живот,

не ел я уж давно…

Ты принеси еды мне, друг,

коль благородный человек,

иль ты нечестный, жадный плут,

и в должники возьмёшь навек»

«Обидны мне слова твои,

ты в чести сомневаешься зазря!

Я мигом принесу тебе еды,

и даже прихвачу вина»

…поел и выпил парень тот,

опять мне говорит

«Я с женщиной поди уж год

не услаждал уста свои.

Ты мне распутницу купи,

коль сострадание хоть капля есть.

Или ханжа скупой и чёрствый ты,

не дорога тебе мужская честь?»

«Ты почему всё сомневаешься во мне?

Добуду я любовницу младую…

а надо – приведу еще гарем!

Я докажу, имею гордость я мужскую».

…я отвернулся, затрещали ветви там,

на дереве тот парень с девой был…

Когда же обернулся,

то не поверил я своим глазам –

спустился он по лестнице…

одетым, сытым, и хмельным…

Моя мне бабка рассказала как-то

историю печальную одну.

Божилась мне, она на фактах,

произошла в сороковом году.

…перед войной самою то бишь, -

старушка начала рассказ. –

тогда не ведали,

что сон такой быть может

не отличить заснувшего

от мертвеца.

Вот так уснул один у нас в деревни.

Он сам был председатель,

а жена его

по линии горкома партии…

Короче, все подумали, что мёртв.

И схорони второпях,

чего там медлить?

А время то лихое ведь былО –

Тащили всё, ничем не брезговали –

могилки ночью разрывали,

и раздевали мертвых до портков.

И в ту же ночь, когда его зарыли,

к могиле свежей троица пришла…

…пока одёжку председателя делили,

покойничек очнулся…

«Вашу мать! –

сказал им резкое за спинами словечко.

Один на место сразу его лёг,

не выдержало у разбойничка сердечко –

а тут уже готов и гроб.

Те двое драпать. Он за ними.

Разбойничек другой убился об сосну,

с испугу стал такой разиней,

на кладбище ещё один он труп.

А третий, говорят, скончался

от водки, запивая жуткий страх,

в избу как только схоронится он примчался

и опрокинул полненький черпак…

А председатель грязненький поплёлся

к своей избе, где не спала вдова…

Утешить женщину в ту тёмну ночку

остался агроном…

И стелет уж постель она,

любовничек портянки уж сымает,

глядит и цокает на стан вдовы…

А тут в хоромы входит, чуть хромая,

покойничек…»

– Что было дальше, расскажи? –

просил тогда свою я бабку,

хоть зуб уж на зуб – всё не в цель.

– Внучок, стара и памятью я слаба,

кажись, в тюрьму тот председатель сел…

Мордв ичевой Наташеньке в канун Нового 2019 года…

Он вернулся с войны.

Он единственный, кто вернулся.

Все другие бойцы

не вернулись с войны.

Он единственный, кто вернулся.

…жёнушка вышла встречать.

Долго плакала и целовала…

До утра им не спать,

всё скрипит их кровать.

Долго мужа она целовала.

…и в постели она горяча,

воск способная телом расплавить.

У него же плоть словно из льда,

прикасается точно она

на морозе к металлу.

Утром он загодя встал,

свою голову повязал он бинтами…

Каждый день это он совершал,

каждый день бинтами вязал,

говорил, будто ноют всё раны…

Шли деньки своим чередом .

Душа в душу они. Вот ведь счастье!

…приходилось проветривать дом,

почему-то всё время пахло гнильём ,

как будто гнило где-то мясо…

«Ты ли хворый? Ответь, что с тобой?

С каждым днём цвет лица твой изменчив.

Как пришел, ты… какой-то иной.

Ты ответь, что случилось с тобой?

Может, хворь ты какую не лечишь?»

«Всё в порядке со мной, не боись,

дорогая лебёдушка. Лишне

все тревоги вот эти твои.

Это просто во мне память войны,

изменила она меня внешне»

Успокаивал бывший солдат

свою милую жёнушку часто…

Но она не спокойно жила,

всё смотрела с тревогой она,

как он утром меняет повязки.

Как-то раз, когда он уснул,

набралась она смелости пылкой.

Размотала бинты. И на лбу

вдруг увидела сквозную дыру

толщиной в кулак до затылка.

Не сказала, что всё она поняла,

отвела лишь влажные очи,

когда утром повязку мотал.

А в дому запах тлена стоял…

…жарко было от печки той ночью.

«Я вернулся с войны.

Я единственный, кто вернулся.

Все другие бойцы

не вернулись с войны.

Я единственный, кто вернулся.

Я любовью твоею

на войне был храним.