Елена Щетинкина - Созвездие Львицы. Не сожженные дневники

Узнал ты почерк лжи в моих словах?
Ну что ж, коль лжив язык, то лживы и глаза.
Взгляни, и хоть они ещё в слезах,
Скажи мне вновь о том, что ты познал.

Но взгляд при этом свой не отводи
И обвинений яд в хрусталь души моей
ты щедро лей.
А переполнив до краёв, не уходи,
Попробуй мне сказать спокойно: «Пей!»

Пред бездной омута влекущих глаз твоих
я безоружна.
Веленью разума остерегаться их
я не послушна.
Как можно спорить с томной жаждою любви,
в том нет уменья.
Как можно пламя погасить в крови,
предав забвенью…

Мой путь к тебе был освещён сияньем звёзд,
страстей гореньем.
И я взывала к небесам дорогой грёз,
моля прощенье.
У мыслей о тебе лишь об одном
я в подчиненьи,
До дна желанием испитой быть тобой
я в предвкушеньи…

Знакомство. Встреча. Тишина.
Горит, как часовой покоя,
Свеча, за ней ещё одна,
И льётся день за днём рекою
Та жизнь, что без Неё была
До безобразья бестолковой.

И друг за другом ночи, дни
Цепочкой тянутся куда-то.
Всё чаще говоришь: «Прости…»
Ушедших авторов цитаты…
«Постой», «Прошу не уходи»,
«Я не хотел, но вновь обидел»,
«Мне сложно», «Я прошу, пойми»,
«Я сам себя возненавидел».

Средь многоточий долгих дней,
Среди Богинь и просто Женщин,
Всё чаще думал Он о Ней…
А жизнь всё прибавляла трещин
В Её душе…
В Её стихах сквозила горькая обида,
Вопрос: «Ну почему всё так?»,
Хоть не показывала вида…

К примеру, вот те мысли вслух: «Был Март.
Уже не так противно, не так беспомощно-уныло.
Был март. И жизни половина
Не вспоминалась столь тоскливо.

Наверно, просто потому,
Что зеркало не отражало
Тот образ, где скулила Жалость —
к себе.
А может, просто людно
Вокруг вдруг стало?
Странно, чудно…

Ведь каждый год, давая слово
Не возвращаться больше в зиму,
Всё повторяется по новой,
Словно навет недобрых джиннов.

Наверно, веская причина
Тому, что так оно и было.
Был март в весеннем ярком гриме,
Вселяя в душу радость, силы.

Был март. Уже не так противно,
Не так беспомощно, уныло.
А всё, что было до него, —
Небрежно снятое кино…»

Наедине в минуты встреч
Казалось: мир весь под ногами.
Как неизбежность одолеть?
Ни Вы, ни Я, ни Он не знали…
Всё вспоминал Он иногда,
Порою скромно отмечая.
Наверно, спросите: «Когда?»
Всегда. 32-го мая.

Жили были Он и Она.
Ну, киношки по вечерам, «Кушать будешь?»,
«Как, Солнце, дела?»,
«Я укрою тебя…», «Как спала?»

«Я скучаю…», «Давай вдвоём…»,
«Починил?», «Гениальный план…»,
«Столько много работы днём…»,
«А давай с тобой пополам…»

Жили были Он и Она,
И в распахнутое окно,
Заглянув, удивилась судьба —
Этим двум слишком просто, легко.

Поселила соседа она,
Этажом между «вверх» и «вниз»,
И теперь без покоя и сна
Проживал рядом идиотизм…

Треугольник – хоть смейся, хоть плачь.
Да, уж точно, – не лучший приз,
И одна из, увы, неудач, —
Он, Она, ну, и идиотизм…

Сон мне снится: пляска ведьмочек,
Что-то жгут в языках пламени,
И одежда их вся из ленточек
Разноцветных, а лица каменные.
Лижет ножки им братец огненный,
Треск костра даже в такт движениям.
Что, красавицы, все тут собраны,
Как в кривых зеркалах искажения?
Странный сон: вижу лица знакомые,
Только злобные и искажённые.
Маски чьей-то рукою сорваны
И в сторонке лежат скромно так.
Это вовсе не дух романтики —
Чёрной магии мрачная мантия.
А под ней, словно стая воронов,
Силуэты в огненных сполохах
Тянут ручки ко мне цепкие
И объятьями душат крепкими:
– Зелье наше испей до донышка…
– Это сон…
Просыпайся, солнышко!

Господа, я прошу внимания,
Да услышит меня каждый.
И надеюсь на понимание,
Повторять не намерен дважды.

Все рогатые, парнокопытные,
Все шипящие и ползучие,
Пресноводные и пернатые,
Вас собрал по особому случаю.

Разве Вам не известно заранее:
Кто лишится моей милости,
Враз последует наказание,
Если вдруг уличу в провинности.

Мне Сорока шепнула знакомая,
Что средь Вас появились особи,
Непослушные, бестолковые,
Да, увы. У кого есть вопросы?

Гордой стае спокойно, я знаю.
Среди Вас нет того, кто лишний,
Ваш характер в цене, уважаю.
Это факт, ничего личного.

И собратьям своим по классу
Доверяю. Что правда, то правда.
У природы есть для баланса
Те, кто надо, и это отрадно.

Только где эта мышь серая,
Для которой законы не писаны?
И с чего это слишком смелою
Стала мышь, да ещё с капризами?..

Подойди. Ближе, ближе. Что, милая?
Лапки тонкие, хвостик ниточкой.
Ты чего, дорогая, – всесильная?
Словно пыль, враз смахну тебя кисточкой.