Ярослав Федоров - Разговор по душам

Вода не сходится с огнём,
И тьма не сходится со светом.
Но в чувствах это не причём,
И нет в них никаких пределов.

Друзья! Любовь не так страшна,
Порой влюбиться очень просто,
Она действительно нужна.
Не требует большого роста…

Не нужно денег ей больших,
Не нужно форм ей идеальных,
Людей свести лишь двух простых,
Но очень друг от друга дальних.

Всем бы денег, всем бы славы,
Статный вид и баб горой…
У меня другие нравы,
Мне б живым придти домой.

Чтоб всегда меня там ждали,
Те, кому так дорог я,
Мне нужны родные дали,
Там, где Родина моя.

Где деревьев шелестенье,
Блеск росинок на лугу,
Птиц щебечущее пенье,
Не проснуться не могу!

Мне б припасть к траве зеленой,
Как к ногам своей любимой,
Там мой разум воспалённый
Обретет покой молимый.

Эх, деревня ты! Глубинка!
Дым из труб, теплеет печь,
Мне здесь каждая травинка
Просит спеть и просит лечь…

И в полях гуляет ветер,
Свежесть бренно разнося,
Запах дерзкий вьётся в клети,
Словно в ложе порося.

Не забыть родного края
Сердцу, бить не прекратив,
Мне, в бетоне догорая,
Вспоминался сей мотив.

Покосились, развалились
Избы старые совсем,
И тоской поля налились,
Ведь не нужно это всем.

Сорняками поросли
Почв унылые раздолья,
Где веками хлеб несли,
Вбиты в землю крепко колья.

Уж не та здесь маета,
И людей всё меньше, меньше,
Городская суета
Смяла души наши грешны.

Что же любит русский люд?
Роскошь, славу, иль богатство?
Чтоб столы ломились с блюд?
Думать так – дурное гадство.

Русский ищет правоты,
Справедливости и чести,
Будет рад ковшу воды
Больше, чем фальшивой лести.

Не обманет, не предаст,
Простота – его отличье,
Он любому всё отдаст,
Сохранив притом приличье.

Не боится умирать,
Но прожить готов весь век,
Непреклонна эта стать;
Вот он – русский человек!

Ночь идёт, я буду краток —
Людям не дано летать,
Всякий ведь на что-то падок.
Много может жизнь нам дать…

Но берет гораздо больше,
Пусть немного погодя.
Надо жить как можно дольше,
Со счастьем время проводя.

Все равно тот день настанет,
В буйном шуме суеты,
Сердце биться перестанет,
И тогда проснешься ты.

И поймешь, что жил напрасно,
Не страдал и не любил.
Всем твердил, что все прекрасно,
Но себя ты погубил.

Что всю жизнь пробыл в неволе,
Жил не так, не как хотел,
Жаден был не в малой доле
Не до душ, а лишь до тел.

Ты проснешься и узнаешь,
Чем ужасен был твой путь,
Все ошибки распознаешь,
Сразу ясной станет суть.

Быть может, растает ледник равнодушья,
И талой водой преполнится душа,
И хватку ослабит смущенья удушье,
Все мысли дурные усердно круша.

И взор станет ясным, как день предосенний,
И чувства, как топная печь, горячи,
И память проснется тех светлых мгновений,
Захочется взвыть. Ты не бойся, кричи.

Никто не услышит истошного крика,
Терзаний душевных никто не поймёт.
Ведь рядом не будет знакомого блика,
Который все буйства смиренно уймёт.

Не будет бессмысленно манящей тени,
Что всяко от бедствий тебя берегла,
Не будет унылых лирических пений,
Останется всюду одна только мгла.

И сердце сожмется от боли утраты,
И взгляд упадет прямиком в пустоту.
Возникнут повсюду лихие преграды,
Злодейски исправив твою слепоту.

А горе твое всё растёт и теснится,
Уж боль всё труднее и тщетней унять.
И ноет душа, в буйном мраке лоснится,
И места покойно не может занять.

Захочешь забыть – так забудь и не смейся,
Захочешь простить – так прости и не плачь.
Ты лучше спой и в песне той слейся
С природой, пустившейся лошадью вскачь.

И пусть принесёт тебя ветром весенним
Туда, где я бренно встречал свой рассвет,
Как музыкой, грезил листвы шелестеньем;
Но знай, что в краю том меня уже нет.

Ночь величаво ложится на город,
Свет фар, фонарей ослепнуть не даст.
Забился в душе комом тягостный голод,
Быстрее бьет сердце, но ум не предаст.

Сей каменный голос мне взгляд отрезвляет,
И выхлопа запах уж в легких кипит.
Остыть буйной ярости ночь позволяет,
Как будто бы враг мой давно был убит.

Мне звуки гудка и сирены роднее
Становятся даже, чем милой напев,
И тянут дороги туда, где теплее,
Где песни знакомой услышан припев.

Здесь пьянство, разгул и веселье бушует,
А дым табака всё туманит мне взор,
Буян здесь беззубым остаться рискует —
Прекрасное место для драк и для ссор.

Но дальше иду по асфальту сырому,
Туда, где фонарь давно уж погас.
Давно ожидаю того перелому,
Где вместо помоек – сто дивных прикрас.

Вон светится церковь в златых куполах —
Маяк нашей жизни, оплот нашей веры;
Нет силы такой ни в каких маяках,
Он светит лучом среди пакостной скверны.

Но, даже и ей не дано мне помочь,
Тут слишком темно, здесь весь свет приглушен;
Над светом ведь властвует темная ночь,
Им черный туман не мог быть разрушен.

Тьма величаво укутала город,
Ничем в этом мраке уже не помочь,
Не утолить ей свой тягостный голод,
Но всё же прекрасна весенняя ночь!

Ко дню Победы.

Семь десятков уже миновало,
Как уверенно гнали врагов,
Как страна свою кровь проливала,
Превращая детей в стариков.

Как в окопах недвижно лежали,
Снова в бой! За ударом удар;
Защищали родимые дали,
Получая руины лишь в дар.

Как охватывал страх в громе боя;
И затишью каждый был рад.