Николай Алексеенко - В моём Подмосковье. Сборник стихов

Ехал станичник по степи,
Долго от дома был в пути,
Конь вороной под ним устал,
Много без отдыха скакал.
Вот говорит казак коню,
Ты друг прости мою вину,
Что я тебя чуть не загнал,
А до темна в дом не попал.
Конь бьёт копытом по земле,
Мол не сиди на мне в седле,
Дай отдохнуть мне в поводу,
А я тебя не подведу.
Словно на крыльях довезу,
Встретит казачка на базу,
Будешь ты дома гуливать,
С радости пустит слезу мать.
Припев.
Ух ты вольная воля, не проста казачья доля,
Служба строгая Отчизне, да побывка домой,
Пыль дорожная клубится, казаку ночами снится,
Отчий дом, да рассвет над рекой.
Вёрсты длинные и годы, да капризы погоды,
Думы тяжкие на сердце кладут,
Ветром весточка мчится, в ней о том говорится,
Честь казачью в станице берегут.
Спешился казак себя виня,
Обнял шею друга-коня,
Ласково за гриву потрепал,
И душевно тихо так сказал.
Горные тропы и тайга,
Степи Донские и луга,
Вынес верный друг на себе,
Если засыпал казак в седле.
Конь губами шею облизал,
Будто понял, что казак сказал,
Закивал согласно головой,
Мол садись в седло, помчусь домой.
Проскакали мигом три версты,
Вот погост и чёрные кресты,
Петухи запели в разнобой,
В дом казак вошёл с ранней зарёй.
Припев.
Бросилась на радостях жена,
Целовала, крепко обняла,
Тихо подошла старушка мать,
И сквозь слёзы стала причитать.
– Ты скажи, скажи соколик мне,
Как ты жил в далёкой стороне,
Службу нёс исправно, не хворал,
Хорошо ль себя ты показал?
– Вы маманя трошки погодите,
Всё Вам расскажу, как Вы хотите,
В службе, чтобы быть, да позади,
Так за то Господь не приведи.
В моём ухе дедова серьга,
Не струхнул, идя я на врага,
Хоть не гнал в атаку есаул,
Но, ведь я России присягнул.
Припев.
Так заведено в веках веков,
Все враги боялись казаков,
Суть, не важно, где б казак ни жил,
Но рубеж страны он сторожил.
Дон, Кубань, Сибирь, Приморский край,
В честь казачью ты гармонь играй,
Где стоит курень у казака,
Там Руси защита велика.
Я, не знаю, правду как сказать,
Что ни воевода – то казак,
Невский и Кутузов и Донской,
Русь спасли от нечисти чужой.
Жаль, что в нашей жизни есть враги,
Нас они мечтают погубить,
Но покуда живы казаки,
Сделать это будет не с руки.
Припев.
Ух, ты вольная воля, не проста казачья доля,
Служба строгая Отчизне, да побывка домой,
Пыль дорожная клубится, казаку ночами снится,
Отчий дом, да рассвет над рекой.
Вёрсты длинные и годы, да капризы погоды,
Думы тяжкие на сердце кладут,
Ветром весточка мчится, в ней о том говорится,
Честь казачью в станице берегут.

Жгучая брюнетка, мушка над губою,
Пропорхнула рядом, жаром обдала,
Куда спешишь чернявая, быть может за мечтою,
А может за любовью дорога позвала?
Не спеши красивая, глубже дай вглядеться,
Мне в твои бездонные карие глаза,
Купидон пустил стрелу, ранил меня в сердце,
По сухой щеке скатилась радости слеза.
Кареглазая Карина, волосы, как смоль,
Душу мне разбередила, словно рану соль,
Нет ни сна мне, ни покоя, сердце режет боль,
Кареглазая Карина с мушкой над губой.
Понял я, что мне теперь никуда не деться,
Оказался пленником нежных карих глаз,
С каждым взглядом на тебя сильнее бьётся сердце,
Твоя мушка над губою, действует как сглаз.
Милая брюнетка не играй любовью,
Если ты за нею шла, то я твоя судьба,
Хочешь королевой жить, стань моей женою,
Для меня оставь свободной- должность короля.
Кареглазая Карина, волосы, как смоль,
Душу мне разбередила, словно рану соль,
Нет ни сна мне, ни покоя, сердце режет боль,
Кареглазая Карина с мушкой над губой.

Сегодня я к Высоцкому пойду,
Спрошу его: «Семёныч, как жить дальше?»,
Ты с высоты своей мне расскажи,
Как жизнь прожить без подлости и фальши.
Как вытерпеть и вынести ты смог,
Запреты и гоненья власть держащих,
Ведь в нашей юности один ты мог,
Нам рассказать о жизни настоящей.
Мы песни твои слушали взахлёб,
Когда бобина к другу попадалась,
«Шестёрка» в магах вечно рвалась чтоб,
При склейке твоя песня сокращалась.
С тобою лично не был я знаком,
Не знал тогда, как стойко ты держался,
Как твой всегда гостеприимный дом,
Вином, друзьями, песней наполнялся.
О твоих бедах я узнал потом,
Когда по возрасту до твоих лет добрался,
Тогда понятно стало, что поёшь о том,
Как тяжело тебе миг счастья доставался.
Когда от нас ушёл ты на покой,
С которого назад никто не возвращался,
Тогда я понял, может, как никто другой,
Народ с целой эпохой попрощался.
Ты не споёшь вживую песен про коней,
Про церковь и канальчикову дачу,
Про то, что жизнь сурова, если в ней,
Таким, как ты, не дали жить иначе.
Ты написал нам про войну и про любовь,
Про дружбу, верность долгу, честь и совесть,
И каждый раз приходишь к нам ты вновь и вновь,
Чтоб поддержать, чтоб продолжалась жизни повесть.
Я помню почти все твои стихи,
И песни, ярко спетые, с порывом,
Там, что строка, то нерв надорванный в лихих,
Сражениях с цензурой и ОВИРом.
А сколько не пришлось сыграть ролей?
На память нам остались фотопробы,
С усердием тебя вычёркивал злодей,
Старался проучить и неповадно было чтобы.
Запрет – он словно в горле ком,
Вздохнуть свободно, спеть куплет не позволяет,
А ты в ответ пропел нам про дурдом,
На жёсткие запреты, тонко намекая.
Не понимали дураки, что невозможно запретить,
Поэта, его песни, коль он люб народу,
Как невозможно реки вспять поворотить,
Иначе всех накажет Матушка природа.
Доброжелатели в твою плевали душу,
Не жди мол в будущем хороших перемен,
Наперекор судьбе ты все запреты рушил,
И, как последний возглас – «Чуть помедленнее кони», прохрипел.
Не знаю, может недостаточно был точен,
В своих строках позволил стиль неброский,
Прости Семёныч, если что, но очень,
Мне нравятся твои стихи Высоцкий.

Последняя декада лета,
Почти вся песня его спета,
Пойдёт по листьям краска увядания,
Зимы холодной скука ожидания.
И полетят по ветру солнцем золочёные,
Листья дубовые, рябиновые, кленовые,
Толстым ковром укроют землю до снегов,
Шуршаньем тихим, отмеряя ритм шагов.
Заморосит дождь непрерывной чередой,
Лишь изредка давая проясниться небу,
Завязнет время, будто встанет на постой,
У серых будней, занесённых мокрым снегом.
В серых тонах будет природа засыпать,
Под колыбельную порывистого ветра,
А ночи длинные в снах будут навевать,
Воспоминания о тёплых днях цветного лета.

Любовь – она как птица Феникс,
После потопов и пожарищ восстаёт,
Её аршином, футом не измеришь,
Она своих из тысяч признаёт.
Она их помечает знаком Божьим,
Ведь в сущности – она его печать,
Детей любви узнать не так уж сложно,
На них с небес нисходит благодать.
Влюблённые в миру, как херувимы,
Легко их ранить, обмануть или предать,
Но видит Бог, известно всему миру,
Он за обиду может покарать.
Любви, как говорят – все возрасты покорны,
Влюбиться может стар и млад,
Влюбляются девчонки в педагогов школьных,
Мальчишкам любы женщины в годах.
Но есть на свете, к сожалению, такие,
Кто пропустил свою любовь на скоростях,
Ведь жизнь даётся раз, чтоб мы любили,
Но не были гостями на пирах.
Любовь она красавица такая,
И так тепло на сердце и в душе,
Когда влюблён ты в человека, ничего не зная,
Но жизнь пожертвовать готов ради него уже.
Не зря с любовью смотрим мы на женщин,
Ты Лада, моя жизнь, мой идеал,
Они ведь так же любят нас не меньше,
Ты мой герой, мой царь, мой генерал.
Венец любви и счастья наши дети,
Пример любви берут с родителей они,
И дай им Бог, чтоб жизнь прожили с этим,
Венцом надежды, веры и любви!