Николай Боровой - Лабиринты судьбы. Сборник стихов 2014—2016 годов

© Николай Андреевич Боровой, 2020

ISBN 978-5-4498-6818-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Бывают эпохи, бывают мгновения,

Бывают такие жестокие дни,

Когда лишь глухие слова покаяния,

Слетевшая с уст нестерпимость признания,

Поднявшись над страхом толпы осуждения,

Над страхом гонения, злобы, забвения,

Любви к своей родине странно сродни.

Бывает такое, когда и не хочется —

Найдите, кто хочет судьбу испытать! —

Но совесть и разум – как ад одиночества,

А трезвость суждений – как мука пророчества,

Принудят сурово и может бессмысленно,

Совсем не геройски, а просто и искренно,

С другой стороны поднебесности встать.

Напротив холуйства, сердец лицемерия.

Напротив кичливых, слезливых рабов.

Напротив их криков, вождей обожания,

Их жутких образчиков для подражания,

Их подлых пристрастий, плевков и презрения,

В свободу, достоинство, совесть неверия,

Напротив их лживых и косных умов.

Напротив их идолов, бесов, предателей,

Иконок, подьячных, лубочных божков.

Напротив их лидеров, жизни учителей,

«Моральных» и «благообразных» растлителей.

Напротив «подручных», «заплечных», карателей,

Портянок их совести и обязательно —

Напротив фашистских святынь и флажков.

Пускай их фашизм под священное прячется,

Пускай они крестятся «кровью отцов»,

Пускай патриарх, или тот кто им значится,

Благословляет фашистское рвачество,

Пускай отпускает грехи и греховища,

Пускай нарекает «святыми» чудовища

И крестит напутственно их бесовство…

Пред силою совести – их лишь бессилие,

Над реками лжи властна горечь ума.

Пускай их умелая ложь – в изобилии,

Пускай она словно бы неуловимая,

И чуткому уху то не различимая,

И все, что вокруг – ее тьма и насилие,

Пред богом в душе – лишь сгореть ей дотла.

В проклятии мира, людского предательства —

Таков этот мир, что поделаешь с ним! —

В судьбы нестерпимых подчас обстоятельствах,

Ее искушениях и измывательствах,

Нам богом оставлены будто спасение —

Суждение, совести власть и сомнение,

Как будто маяк в нашем сложном пути.

Бывает такое, когда нету выхода —

Как совесть предать, ведь прикажет она! —

Когда только ложь и бессовестность выгодна,

Когда шум толпы избавляет от выбора,

Но вот же: бессмыслица или достоинство,

Позорная гибель иль жизнь по совести,

Без совести жизнь – уж так ли нужна?

Как жизнь, дилемма – проста и страшна…

Привет тебе, мой друг далекий,

Передаю я очень странно —

То музыкой, то словом горьким,

То снимком молодости старым…

Таков уж я, не обессудь…

Немало пережито было,

Немало стискивало грудь,

И глубоко под сердцем ныло…

Немало слезы пролились —

Тоски бессменные подруги —

В написанном – и даль, и высь,

И боль, и счастье, и недуги…

Бывало всякое, увы.

Немало, чувствую, и будет,

И потому – как есть прими

Исповеданье горьких буден.

Не только горе пережил,

Бывало всякое, бывало.

Надежды, страстные мечты

Мое «не камень-сердце» знало.

Немало есть того, что стоит

Не усомнясь – благословить,

Немало сделано такого,

Что и не чаял пережить.

Таков наш путь, а в нем загадка:

В пыланьи боли – постигать,

Любить – тоскуя, и страдая —

Бороться, верить, создавать.

И в глубине души усталой

Хранить любви последний свет,

Судьбой уложенным на плаху,

Суметь судьбе промолвить «нет».

На дне бездоннейших мучений

Находишь силы, свет, надежду,

А берег жизни – в зле скитаний

Порою, кажется, безбрежных.

Поэтому – не обессудь,

На этот раз я в «до миноре»

Передаю тебе ноктюрн

О давнем, пережитом горе.

А может быть и не ноктюрн…

Скорее – долгую сонату

И вдохновенную тоску

В забытом темпе moderato.

Пожалуй – хватит для привета,

Не стоит вечер утомлять,

Когда прочесть сумеешь это,

Иди мой друг старинный… спать.

Когда пишу – душа светлеет…

Из омертвелости судьбы,

И из под боли онемелой

Родятся стройные ряды.

Так где же я – в скитаньях будней,

В их маетливой пустоте,

Или в мгновеньях этих чудных,

В их глубине и чистоте?

Так кто же я – глухой душою

Скиталец в таинствах судьбы,

Вот этой самою судьбою

Спаленный сердцем раб… судьбы?..

Иль человек я, и достоин

Меня настигший день прожить,

И вопреки всему способен

Себя и путь свой не забыть,

Не растерять души горенье,

Любви великий, скорбный дар,

И вдохновенное воленье

Явить как чудо, как угар,

Как сладость или как безумство,

Что высшей сладости полно,

Как смыслолюбство, горькодумство

Как духа терпкое вино?…

Так я еще могу, способен

Мгновенье вечностью пронзить,

И в буднях низостных, убогих,

Хоть на мгновенье смысл явить?

Так значит жив я, и способен

Надежды призрачнейший контур,

В грядущих далей горизонтах

Мазком наметить, пусть и робким?

Привычным ямбом льются строки…

Банально?… может… ну так что ж!