Валерий Кучеров - Я квартиру снимал у вдовы

Мужики на частички порезали
Пожелтелый такой огурец,
По стакану той жидкости врезали,
А Егор, как какой-нибудь жрец,

Пыхнул свечкой, не сняв с нее нáросты,
Подпалив свои патлы огнём:
– Слушай, Мать, пожалей нас, пожалуйста, —
Первый раз за неделю ведь пьём!

Погрозил небу маленьким ножичком
Дядя Родя – глухой старикан:
– Окропляй нашу засуху дождичком! —
И ещё опрокинул стакан.

Гулко в небе заухали филины,
И свершилося чудо веков:
Слезы горькие вёдрами хлынули
На утопших в хмелю мужиков.

А на землю, на пашни, на улицу —
Молоко из обеих грудей…
………………………………………
О, родимая Матерь-Заступница,
Ты прости нас, неумных людей!

Напиток русских деревень…
Чуть мутный, если много свёклы.
Он лечит, если вы промокли
Иль на душе какая хрень.

Напиток тот я славлю жестом.
Пусть он не сладок, как лукум,
Пусть растворится в нем мой ум,
Зато душа найдёт блаженство!

Опять в деревне… Я угрюм и твёрден,
Природный дух потворствует уму…
Мне за труды давно пора бы орден,
Но не дают… Ить знают, – не возьму.

Один вопрос: как с совестью поладить?
Пишу, пишу, но вот ведь в чем беда:
– Какой поэт?! Он – полный тунеядец! —
Я за забором слышу иногда.

А точно ведь: я не копаюсь в грядках,
Корову в стадо выгнать не спешу,
Я, как байбак, дурашливой зарядкой
Чуть свет соседских бабушек смешу.

Весь день, как бич, избив ступни до крови,
Брожу в лугах, миражный воздух пью,
А вечером, испив дары коровьи,
В своих тетрадках ханжески пою

Про то, как лист в истоме ждёт рассвета,
Как чуден мир и как развратна ложь…
Да… Чуден мир… О, сколько ж нас – поэтов!
И все едим… А кто бы сеял рожь?!

Какой бы раб? Какой бы там поганец?
Чтобы без сна, по сто часов подряд…
Но, право ж, я – не полный тунеядец,
Как обо мне в народе говорят!

Ведь ночью я при лунном свете ярком
Ласкаю Вальку так, что будь здоров!
И вся любовь, что я дарю доярке,
От Вальки переходит на коров,

Которые, грустя в коровьей доле,
Сливают Вальке свой молочный клад.
И знаю я: в рекордных тех надоях,
Конечно, есть и мой посильный вклад.

Я не зайдусь стыдливости румянцем:
Своей продукцией я не позорил честь!
И пусть меня считают тунеядцем,
Но польза от поэта все же есть!

Ого, одиннадцать! Уже давно пора бы…
Опаздывает нынче Валькин грум!
Я слышу смех соседей за оградой,
Но счастлив, твёрд, покоен и угрюм.

Лишь май, а жарко, как в аду…
И дел гора:
Картофель в тёплую гряду
Сажать пора.

– Все, мать, кончай… Последний ряд.
Ить только крот
Копать так грядки наши рад
Округлый год!

Вон… Самогонкой каплет пот,
Едрёна вошь!
Плевать на этот огород!