Дмитрий Ткаченко - Дымный шёпот пространств. Стихотворения

Я помню – было мне так мало лет,
А мир такой огромный был и странный.
Сияли звёзды в бархате небес,
А по лугам рекой лились туманы.
Был август. Были яблоки в саду.
И росная трава. И звёздный сумрак.
Я вышел за ворота. В темноту.
И в этот мир, такой большой и шумный.
И с той поры кручусь, как в колесе,
Свою судьбу любя и проклиная…
О август! О трава в густой росе!
О ночь, что без начала и без края!

Я хочу в эту злую синь,
На просёлочную дорогу,
Чтоб горели костры рябин,
Как последние жертвы Богу.
Чтоб летел колокольный звон,
Чтоб сияли кресты, как звёзды…
Говорят, что мир – это сон.
Отчего ж уснуть невозможно?

Мы жили в огромном городе, и жили тысячи лет.
Мы каждую ночь встречали закат и провожали рассвет,
Когда, не допив свой кофе и не докончив спор,
Вставали и уходили в Ночной Дозор.
Мы ловили людей и демонов, мы видели злость и страх.
Нам казалось, что мы несём свет в мир, где царствует мрак.
Мы блуждали в пустых переулках, под ногами пели мосты.
Расцветали на шпилях звёзды, словно сказочные цветы.
Как-то раз на рассвете мы поняли: нету стен, есть лишь зеркала,
Мы охотимся за отраженьями, а не за порожденьями зла.
Мы сами себе – свой Рай и Ад, и выбор каждому дан.
И тогда мы ушли, и наши следы скрыл упавший на мир туман.
Мы жили в тёмном сыром лесу без календарей и дат.
Мы каждый день встречали рассвет и провожали закат.
От яркого света щуря глаза, вылезали из тёмных нор,
Вставали и уходили в Дневной Дозор.
Мы ловили зверей и ангелов, мы видели смех и боль.
Нам казалось, что нас ненавидят все: нищий, шут и король.
Они говорили, что мы несём тьму в мир, где царствует свет.
Но мы-то знали: ни света, ни тьмы никогда не хватит на всех.
Как-то раз на закате мы поняли: все свободные есть рабы,
Мы сжаты в объятьях могучих лап предначертанной нам судьбы.
Нам осточертел этот серый мир, в котором выбора нет.
И тогда мы ушли, приложив к виску и нажав на спуск пистолет.
Мы жили в прекрасных иных мирах, сверяя жизнь по часам.
Не видели ни рассвет, ни закат – их просто не было там.
И порою один из нас звал за собой, вперяя в пространство взор.
И мы уходили в Сумеречный Дозор.
Мы ловили тени и призраки, мы видели жизнь и смерть.
Мы измеряли чужие истины ложью собственных мер.
Мы пытались проникнуть в сущность странного бытия,
Но не успевали: к нам подползала и жалила нас змея.
Как-то раз на бегу мы поняли: люди – наша судьба и боль,
С нас требуют наш неоплатный долг нищий, шут и король.
Но что мы можем, пока мы здесь? Наш путь уходит во тьму,
Вздымается к небу земная твердь – и мы идём по нему.

1.
Что я вижу? На снегу голубом
Пляшет конь неосёдланный.
Этот мир – наш единый дом,
Кем-то созданный.
Надоело Ему быть одному —
Страшен крест одиночества —
Сотворил Он эту страну —
В бору сосенку.
Конь заржал. Зазвенело в лесу —
Снег с ветвей осыпается.
Я свой крест, как Исус, несу,
Да судьба спотыкается.
Жизнь моя, как порочный круг,
Всё никак не закончится.
Вдалеке раздается стук:
Скачет белая конница.
Не гадайте: это за мной.
В снег серебряный слёзы скатятся.
Над моей голубой страной
Тает небо белою скатертью.
2.
Король погиб. Да здравствует король!
Король лежит в гробу и смотрит в небо.
На лицах заготовленная боль
И слишком плохо скрытая победа.
Король спокоен. Хорошо ему:
Интриги не страшны – сместить не могут,
Не надо волноваться за страну,
Лечить свою израненную ногу.
Блестят на солнце инеем леса,
Олени скачут по безлюдным пашням.
Душа монарха хочет в небеса
Взойти по стенам каменным и башням.
Король – не человек. Но и не Бог.
(Как трудно и как сладостно быть богом!)
В лесу рыдает одинокий рог
Классическим гекзаметричным слогом.

По гранитной набережной стук копыт:
Кто-то в экипаже стремглав летит.
Под цилиндром тускло блестят глаза.
Медленно скатилась по щеке слеза.
Горевать не время. Время – петь!
Белою стрелой в небеса взлететь,
Сумрачному Богу в глаза взглянуть,
Всё, что было отдано, – сполна вернуть!
Горевать не время. Время – жить!
Синее пространство, как водку, пить.
Захлебнувшись небом, писать стихи,
Чтобы были строчки как пух легки.
А по снежной набережной скрип саней,
А морозец к вечеру всё сильней.
Алый рот заката целует снег.
Из саней разносится звонкий смех.
А смеяться нечего. Надо петь!
Обрывая виселицу, зло хрипеть.
На себя обрушить вселенский гнев
И гордиться именем Человек.
Кони белогривые, куда же вы?
Из сетей сомнений, людской молвы.
Над застывшим миром в зенит взлететь,
Звезды зацеловывать, жить и петь!

Белый дым улетающих дней,
Белый сумрак берёзовых веток…
Запряги-ка нам, конюх, коней,
Заряди-ка нам, друг, пистолеты.
Дышит небо осеннею мглой,
Облака нависают над миром.
Напророчили вечный покой
Нам лесов почерневшие лиры.
Вот мы едем. И кони храпят.
Кони ржут в почерневшие дали.
Видишь, вороны чёрные спят,
Просыпаются – нас, видно, ждали.
Вот срываются стаи с ветвей
И летят над дорогой эскортом.
Друг, давай поторопим коней!
Неуютно здесь. Нервы ни к чёрту.
Друг, давай поглядим в небеса
И увидим: за час до рассвета
Расстаётся, как с телом душа,
Пуля с чёрным стволом пистолета.