Виктория Балановская - Рисовать солнце в сердце. Стихи и проза на полях

Слышишь? Бьющееся вдали
И пылающее пожаром сердце?
Озаряющее озари,
Словно нет ему места.
Слышишь? Птицы вокруг кричат,
Сливаясь с природой,
А облака и ветер молчат,
Пряча ноты.
Слышишь? Дали и близи внутри,
Озаряемые пожаром.
Слышишь озарень озари?
Слышишь странные гаммы?
Что напевают птицы с утра,
Ночью на час замолкая.
Слышишь, какая вокруг красота?
Закрой глаза внимая.
Ушами почувствовать красоту,
Каждый звук разложить на множества.
Словно о тебе я снова пишу,
Срываясь под кожицу.
Словно долька мандарина, забравшаяся не туда
Вроде удобно, но не на месте.
Помнишь, когда-то говорила шутя,
Что хочу быть с тобой вместе?
А потом изранилось и прошло,
Словно прошло пожаром,
Выжигая все насквозь,
Словно и не жило,
А потом из пепла построив замок.
Эти птицы сегодня полное безумие.
Кричат, словно что-то знают.
Помнишь живой, знаешь ли меня,
была ли я когда-нибудь живая?
А птицы поют озарень озари.
И нам никуда уже больше не надо.
Закрой глаза и послушай красоту.
Она вокруг и такая живая,
Что кажется вот сейчас умру,
Если не закрою глаза и не узнаю.
Чувствую, как где-то загорается закат,
Кожей ощущаю солнце садящееся,
А птицы вокруг надрывно кричат,
Словно что-то сказать чаются.
Ветер вокруг серенады поет,
Песни древности вокруг свивает,
Если глаза не закроешь вдруг,
не узнаешь, какая.
Не узнаешь, какая долька мандарина внутри,
Почему она здесь словно не на месте.
Помнишь кричала от зари до зари,
Что хочу быть только с тобой и вместе.
А потом просыпалось и прошло.
Годы, месяцы, дни, недели.
Пеплом покрылось
И ушло в зерно
Растить новые птичьи трели —
Пусть прольются тысячами новых нот.
Новые ноты, а песня какая?
Если глаза не закроешь вдруг,
Опять не узнаешь, какая я другая.
Другость внезапность, озарень,
Живопись словесная.
А может все это только тень?
А жизнь какая-то другая и телесная?
Настоящая жизнь бьется где-то там.
А здесь только отблески дальних пожаров.
Солнечное зарево встает по верхам,
Озаряя меня своим пожаром

Объятия как способ прорастанья
Путем зерна в тебя вместо земли.
Объятия как способ выживанья
Среди людей и каменной толпы.
Я прикасаюсь, словно растворяюсь,
Я растворяюсь, чтобы вновь ожить.
Объятья словно жизнь немая
Тебя во мне, меня в тебе, чтоб жить
Путем зерна, чтоб вырваться наружу
Путем борьбы сквозь толщи тьмы на свет.
Я прикасаюсь, потому что нужен
Твой изнутри струящийся рассвет,
Чтоб обновиться, на поверхность выйдя,
И растворившись стать опять иной.
Я растворяюсь, чтобы просто выжить.
Путем зерна иду я за тобой

Когда настанет время якорей
И вытащу сундук из памяти лохматой,
Увижу пустоту зияющих не-дней
И выброшусь из памяти косматой.
Не якорится больше ничего,
Весь мир смывает словно кистью краску,
Я каждый день рождаюсь для него,
И каждый день я – белый лист, доска без знаков.
Событий больше нет, их скрыло от меня,
Какой-то ураган сметает мысли.
Есть только гамма чувств как отклик, и вода,
Что льется, поперек роняя мысли.
А время якорей всё ближе с каждым днем.
Какой я окажусь открыв сундук сокровищ?
Лишенной жизни? Отраженьем всех?
Или наполненной вселенскою любовью?
Я расточаю, не успев собрать,
Дарю, не осознав какой-то смысл,
Приходит время камни собирать,
А руки убежали вместе с кистью.
И вот под ветром и течением стою,
Просеивая сквозь ладони время
Однажды я уйду или умру,
Смогу ли я на самом деле встретить?..

Я буду мир держать в руке
твоей
чтобы он точно был
я воплощение идей
своих
чтобы верней
я чайкой опрокинусь ввысь
взлечу
раскинув крыльями весну
вернусь
отбросив все, что не к лицу
ворвусь
весенним ветром в тусклый мир
исчезнет он
и буду пламенем свечи
твоим огнем
я буду парусом
дрожащим на ветру
и рвущимся вперед
я буду ветром в вышине
прикосновеньем рук
я буду ты
и буду свет
в твоем окне
я буду тень
от фонарей
в рассветный час
и крылья широко раскрыв
навстречу ветру
в вышине
я чайкой опрокинусь ввысь
чтоб быть в тебе

Господи, мы превратили Тебя в бренд,
Идолами сделали Твоих святых,
А на них льется невечерний свет
Сквозь окна распахнутых навстречу душ.
Что нам до того, что Ты умер за нас,
Ко кресту пригвождая каждого грех.
В мире рынка сегодня каждый прав,
А святость разменивается на звонкий рупь.
Не видим Тебя, не желаем знать —
Ты вновь неудобен с ученьем Своим.
В мире, где все продается за золотой пятак,
Нет места Тебе и Твоим святым.
Мы иконы и мощи как игральную кость
Выбросим на рынок и аукцион.
А Ты всё у сердца каждого стоишь
И слышишь глубокий сердечный стон
Мы души продали, а сердц а в мешке —
Пусть камни ворочают живую плоть.
В мире рынка больше нет любви
И свет не увидим, запрятав боль.
Но где-то там жива душа
И совесть ворочает камни мертвецов —
Если жить хотим, нужно вспомнить всё
И кровоточащее сердце выпустить из оков

Между моим «да» и твоим «нет»
Расстояние больше, чем наоборот.
Твой мир, разорванный на куски,
И мой – лишенный чужих оков.
Если быть отраженьем,
То искать глубину,
Чтобы зеркалить чужое дно.
Между «да» и «нет»
Расстоянье одно,
Но его ни пройти, ни обогнуть.
Свете тихий струится сквозь души других,
Ты стоишь то во мраке, то в полутьме,
Полумерой меришь здесь вся и всех,
Теплотой отодвигая меру любви