Екатерина Полянская - Метроном

Вот Хьюго: эдакий проказник,
Драчун, безбожник, безобразник,
Устроивший из жизни праздник,
Законы преступив не раз.
Он – не исчадие геенны,
А просто – в нём играют гены,
И часть из них вполне нетленно
Потомству Хьюго передаст.

Но, к счастью, мудрая природа,
Как только породит урода,
Чтоб не давать уродству хода,
Часть генов погружает в сон.
Ведь если б ген был доминантен,
Мир стал бы крайне неприятен.
И каждый был бы будьте-нате —
Без вариантов – Степлтон.

И каждый был бы агрессивен.
Но ген преступный рецессивен,
До времени вполне пассивен
В ячейках сонных хромосом.
Но по закону расщепленья,
Устав от благости и лени,
Он вспыхнет в энном поколеньи —
И запылает весь геном.

И потому авантюристы,
Наглы, речисты и плечисты,
Воняя совестью нечистой,
Не переводятся никак.
Они везде ловчат, петляют
И преступленья замышляют.
Но Шерлок Холмс их вычисляет,
И Ватсон – тоже не дурак.

Не зная ничего о генах,
Дедукциею несомненной
Они раскрутят непременно
Всё это дело без улик.
Заметит сыщик, что похожи
У предка и потомка рожи,
Характеры их схожи тоже —
И вмиг ухватится за нить.

Мораль проста: на гадов разных,
Хитрющих, наглых, безобразных,
Пусть даже и совсем отвязных,
Способных прямо на разбой,
На всяких этих Степлтонов
Всё ж есть генетики законы,
И логика, и ум бессонный,
И винт с обратною резьбой.

Я – старый конь, печальный конь,
Ржать не могу, как геликон,
Плюс – эта масть. Такая масть,
Что вы-то ржали просто всласть, —
Месье и прочие мадам…
Хозяин нервничал: «продам».
Он мне скупился на овёс,
А я – к Судьбе его привёз.
И на каких бы скакунах
Потом ни гарцевал он – ах! —
Без статей жалобных моих
Сюжет бы вряд ли был так лих,
И так блестящ, и так остёр…
Конечно, я – не мушкетёр,
Не кардинал, не Бонасье,
И не мадам, и не месье.
Но, может быть, старшой Дюма
Метался и сходил с ума,
Решая, как ему начать.
Уже безумия печать
Коснулась лба, сгустился бред,
Разваливался весь сюжет.
И вдруг увидел он меня —
Смешного жёлтого коня,
И сразу понял: «О-ля-ля!
Опишет каждый короля:
Костюм…манеры… Ерунда!
А жёлтый конь, вот это – да!»
Всё сразу встало на места,
И, с чистого начав листа,
Сомнений разогнав туман,
Он сел и написал роман.
Поэтому покорный ваш
Слуга – важнейший персонаж.
И вот, как медный геликон
Плюс раненый стрелою слон
Я протрублю вам на заре
В тональности, допустим, – «ре»,
Причём, конечно же – «минор»,
И пусть мне вторит громкий хор
Античных всяких голосов
Священных рощ, полей, лесов,
Поющий на восходе дня:
«О, не забудьте про меня!».

Некий могучий герой в священные Дельфы припёрся,
Там перед пифией он выю покорно склонил:
«Сил у меня до хрена, а умишка, увы, маловато…
Как же с пустою башкой подвиги мне совершать?»

Пифия долго тряслась, верхом на треножнике сидя,
И, наконец, изрекла волю великих богов:
«Кто тебе, смертный, сказал, что для подвигов надобен разум?
Радуйся, воин: тебе был бы помехою он».

Муж многоумный решил в вечность пробраться украдкой,
Много извёл он чернил, бумаги попортил вотще.