Алексей Аимин - Привет из прошлого. Или из прошлого с приветом

Возможно, Аллан Чумак заряжал не только воду, но и спирт «Рояль» поступающий тогда в Россию эшелонами и пароходами. А что, прямо как в анекдоте советских времен:

После дефолта 1998 года доверие к власти было полностью утеряно. Народ понял, что его обманули в который раз.

Оставалось лишь сокрушаться как Игорь Иртеньев:

Ведь в счастливом детстве нас убеждали, что мы живем в

чудесной стране. И это было правдой, правда с горчинкой:

Это сейчас мы по прошествии времени можем посмотреть на пережитые годы с некоторой долей юмора и самоиронии. Да и то это могут сделать лишь те, кого жизнь и судьба пощадила. Тогда же многим было не до смеха, кто-то потерял своих близких, друзей, кто-то все свои накопления, кто-то мечты и веру в справедливость.

А еще и надежду, которая у всех умирала последней. У меня она еще теплиться…

А как для нашего поколения все хорошо начиналось!..

Если уж чего и вспоминалось, то это детство. Пусть кто-то где-то и сочинял страшилки типа:

«Волосы седые на головке детской,

хорошо живется нам в стране советской!»,

На самом деле было все не так уж и страшно, а даже весело.

Вдруг ушел в «нейтралитет».

Говорят, что освобожденные рабы иногда тоскуют по своим цепям. Но это несколько иное. Да, нас застраивали в колонны, повязывали галстуки, учили песням, типа:

«И как один умрем, в борьбе за это».

Но мы тогда, совершенно не задумывались, зачем надо было «за это»дело умирать. Мы собирали металлолом и макулатуру, сажали деревья и переводили стариков через дорогу. Мы почти все были беззаботными у нас была вся жизнь впереди. Верили что будем жить при коммунизме, тем более Никита Сергеевич клятвенно к 1980 году его пообещал. Так что попасть туда в тридцать лет было совсем неплохо.

Правда, вначале 60-х мне пришлось не раз отстаивать часовые очереди за хлебом. Возможно, именно тогда на контрасте обещаний с действительностью в народе и родилась мысль, ставшая анекдотом :

«Коммунизм в отдельной стране построить можно. Только кто в этой стране будет жить?»

Тем не менее, с середины 60-х жизнь стала налаживаться. В магазинах появился не только хлеб, но еще и сыр, масло, мясо, колбаса. А в универмагах (универсальные магазины) образовались залежи безвкуснойодежды и обуви.

Организовались первые садоводства, где трудовой народ выращивал овощи, фрукты и ягоды. Не знаю как у кого, но у меня от того времени осталось устойчивое отвращение к варенью из черной смородины. Во-первых, я ужасно не любил ее собирать, а во-вторых, меня настойчиво кормили этим засахаренным продуктом, одновременно требуя за это хороших отметок.

В первый класс меня отправили в серой униформе, в которой присутствовали фуражка с кокардой и ремень. В школьный набор входили пенал с перьевыми ручками, чернильница и сине-зеленые тетради в клеточку и линеечку, где на обложке было написано:

На уроках нам рассказывали о подвигах советских людей в гражданской и отечественных войнах и конечно же о пионерах героях. Среди последних образцом честности был Павлик Морозов, который, если кто подзабыл, откинув родственные связи «заложил» своего родителя. Помню, однажды я был здорово обескуражен, когда в разговоре на кухне при упоминании этого самого Павлика, сосед дядя Леша, процедил: «В семье не без урода». Но обдумывать такие заявления желания не было, ведь мозги у нас не так были повернуты, чтобы чего-то обдумывать. Видимо потому мы часто пересказывали внутри дворовые стишки с определенным подвохом, принимая их за чистую монету: