Максим Рычков - maksar29. Тьма и Перечная ваниль

Мой невидимый волк – вой.
Не скули горькой сукой, пожравшей своих щенков,
Вой.
Не видя Луны и звёзд,
Бестолковой своей башкой
Не тянись к облакам,
Не достать до тех облаков.
Вой, невидимый.
Вой – оправдание тайных слёз,
Неподвластное времени,
Третьим царям и снам.
Вывой с кровью всё то, что держал в себе верный пёс,
Разводивший, как спирт, ложь и боль по чужим углам.

Мой невидимый пёс,
Кем ты был?
Кем ты стал,
Дожидаясь своей беды?
Глядя в окна, где свет,
Из чужих принимая рук
Хлеб надежды и кость,
Вместо миски живой воды,
И давя в себе рык на чужой в окне силуэт.
Эту цепь – ожидание-ложь-неизбежность – ты выбрал сам,
И она затянулась петлёй,
Сталь сложилась в шёлк,
В страх сложилась мечта,
А реальность сложилась так,
Что на вой своё право имеет не пёс, но волк.

Мой невидимый дом,
Где ты есть?
Где издох твой пёс?
Где тот волк, что не верит в тепло обгоревших стен?
Ключ в ладони растаял.
Прошёл мороз.
Обнажилась земля от дыхания перемен.
Не осталось вопросов,
Не стало живых зверей,
Ни таблички, ни адреса,
Пахотная земля.
Есть четыре столба
И забор.
Никаких дверей.
За забором – живой и невидимый —
Я.

Не врут календари.
Не помнят
И не чтут.
Им в прошлое глядеть
Нет никакого смысла.
В оторванном листе
Их маленький статут,
Их маленькая жизнь —
Раскрашенная цифра.

Не врут календари.
Давно разрезан торт,
Лишь свечи зажигай
На каждую страницу.
Ты помнишь этот день,
Да только год не тот.
С другой, с другим…
А дню…
А дню осталось сниться.

Не врут календари.
Не люди —
Не дано.
Им сорванных не жаль —
Их не было в помине.
Легко горят стихи
И портится вино…
И день давно прошёл.
И иней
Синий-синий.

Не спасёмся – ни ты, ни я.
Тает воздух, светлеют тени.
Это выжженная земля,
Это танцы вокруг ноля,
Истребление отношений.

Это точка.
В системе координат
Не нашлось отправной.
И первым выдох сделает тот, чей яд
Крепче стали,
И как канат —
Неспособные рваться нервы.

Это выспренно и старо,
Мы же с детства об этом знали:
Побеждает всегда добро.
И фамильное серебро
На молчание разменяли,

На уверенность в правоте.
Двести двадцать седьмой.
Впервые
Оглушённые в пустоте,
Ослеплённые в немоте,
Независимые.
Чужие.

Нам просто не хватило совпадений
В каких-то несусветных мелочах,
В молчании,
Что порознь,
И в речах,
Произнесенных чётко,
Без сомнений,
И ворохе звенящих настроений,
Изрубленных наотмашь и сплеча.

Нам просто не хватило обещаний,
Исполненных не вопреки, а «за».
Отчаянных,
И сказанных
В глаза,
В надежде на ответное,
Признаний,
И северных бессмысленных сияний,
И шага,
Невозможного назад.

Нас просто не хватило —
Не поспоришь.
Закончились,
Замёрзли.
Для своих —
«Те, что когда-то были…»
Для чужих —
Очередные скучные герои,
Которым жить показано по двое,
Но просто не хватило
На двоих.

Ветер и свет.
Шаги водяных часов.
Перерасчёт итогов
И голосов,
В споре рождающих прежнее, бытовое.
Снятые скальпы осядут по головам,
Как это просто – приладить слова к словам:
Правда и ложь, первое и второе.

Я не моргаю.
Моргну и наш мир умрёт.
Кончится лента,
Глиняный пулемёт,
Выполнив «гири», ляжет на дно колодца.
В мёртвую точку свернётся уставший мир,
Чёрной парадной в глазках нежилых квартир
Будет смотреть и плакать слепое солнце.

Справа налево,
На ощупь,
Под лай щенков,
Строго по вешкам заброшенных маяков,
Твёрдой рукой перечёркивать, жечь и тратить.
Стихнут и свет, и ветер. Скривится рот,
Плюнет линованным, белым, и устный счёт
Перенесёт в начало пустой тетради.

Повезло:
Он оплот и надежда,
Спина, стена.
Не для каждой судьбой припасен такой.
Жизнь на долгие годы вперёд ясна,
Всё расписано крепкой мужской рукой.
Пусть не будет вершин, но не будет дна:
Постоянство, забота, уют, покой.
Почему ты твердишь, будто ты одна?
Почему ты одна, если он с тобой?

Повезло,
Не иначе.
Так говорят.
Ухватила, отжала, оторвала.