Array Коллектив авторов - Современная поэзия. Международный альманах №1

Порою, нам отчаянно, от счастья улыбаясь,
Спешит кто-то советы бессмысленно давать.
А кто-то, есть, и молча, в печали сам скрываясь,
Сильнее может чувствовать, за нас переживать…

Чужая боль не лечится, она такая сложная,
Мы искренне надеемся, кого-то поддержать.
Но, всё-таки, депрессия, такая невозможная,
И ты, как ни стараешься, её не избежать…

Пытайся же, избавиться, от этого ты ужаса,
И взять уже, расслабиться, все мысли отпустить.
Знаешь, ведь, прекрасно – тебе это, не нужно всё,
И мыслить негативно – пора уж, прекратить…

Возьми себя в руки, с хандрою борись,
Пройдет это тяжкое, всё-таки, бремя.
Пойми, что ведь, это всё, попросту – жизнь,
И скоро наступит и светлое время!

Я обрывками фраз, отголосками взглядов,
Прикасаний, моментами, просто улыбок,
Вспоминая твой образ, как будто бы, – рядом,
Пред собою представлю, хоть он так и зыбок…

И пытаясь понять, вот за что так любила,
Постараюсь не плакать, тебе обещаю.
На вопросы подружек, отвечу – забыла,
А мой внутренний голос, ответит – скучаю.

Я стараюсь забыть, но в душе, сомневаясь,
Всё один лишь вопрос, не даёт мне покоя:
Может в прошлом, влюбившись, тогда ошибалась,
Так какого же черта люблю до сих пор я?

Ты – дитя, "неземное создание",
Всё сильней, "будоражишь" сознание.
Целый мир – для меня ты, вселенная,
И мечта, вдохновенно-нетленная.

Ты – звезда, ярче всех, путеводная,
Одиночка, по жизни, свободная.
Пред тобой, я готов, преклониться,
Это ж надо, так сильно влюбиться…

Ты – сокровище, клад, драгоценная,
Всех на свете, прекрасней, волшебная.
Потерялся в глазах твоих без вести,
Изумлён, очарован их прелестью.
Ты – на Землю спустившийся ангел,
Купидон, кто стрелой меня "ранил"?
Я люблю тебя, милая, знай же,
Ты узнаешь об этом, однажды…

Изучай её по строкам, по куплетам,
По рифмованным, порой, красиво мыслям.
Изучай её – по знакам, по приметам,
Что встречаются, случайно, в этой жизни.

Изучай её по взгляду, по улыбке,
Ты ведь знаешь, как это приятно…
Изучай её по "капельке", по "нитке",
Информации, что встретится, внезапно.

Изучай её по прошлому, по чувствам,
Их испытывал, ты к ней, такой желанной.
Изучай её как музу, как искусство,
Как мечту, что сбылась, так нежданно…
Изучай её по суткам, по минутам,
Если любишь в них, так сильно и безумно.
Изучай её и, может быть, окутан
Ты любовью её будешь, обоюдно…

Поднимался над городом красный рассвет,
Появленьем своим, день грядущий, пророчил.
И весь город, окрашен был, в солнечный свет,
И не хуже заката, сиял, между прочим…

Когда "с неба", был листьями, город засыпан,
То оранжевых улиц там было – не счесть.
Будто золото, кто-то, случайно рассыпал,
Волшебство, в каждой осени всё-таки, есть…

И лучи пробивались сквозь окна и шторы,
"Угрожая" всем снам, разбудив в одночасье.
Ярко-желтые стрелы, и кто ж, с ними спорит?
Просыпаться же утром, поистине – счастье…

На лужайках, однако, трава "зеленела",
Хоть и месяц октябрь "стоял" у порога.
Но какое нам утром, до этого, дело?
Когда едем устало, мы снова, в дороге.

И безумно, по улицам, мчались машины,
Обгоняя автобусы – дело былое…
И по "зебре", все люди, куда-то спешили,
Не заметив над собою, это небо голубое…

А по синим просторам, сего небосвода —
Облака – красотой, вдохновляли поэтов.
И прекрасна, однако, была ведь, погода,
И теплом согревала, как будто бы – лето…

И под вечер, устало, домой возвращались —
Те же люди, что утром, спешили куда-то.
И друг с другом, прощаясь, они любовались —
Фиолетово-розовым, в небе, закатом…

Серебристой в небе россыпью —
Всё сияли звёзды в космосе.
И вселяли "волшебные" грёзы —
Эти "странники", мне виртуозно…

И так странно, была вся "окутана"
В эти грёзы, вся ночь, и запутанна.
А луна – та "старушка", что с "проседью",
В небе "мудро глядела" и "косо" всё…

Будто знала, что в жизни мечтания —
Нас приводят, порою, к страданиям.
И "волшебные" те же всё грёзы
Превратятся, однажды, все в слёзы…

Мои стихи – моя стихия:
В них радость есть и ностальгия,
Моменты жизни, краски снов,
И боль моя – моя любовь.
Мои стихи – моя стихия:
В них есть "своя" шизофрения —
Бушует гром, царит покой,
И вихрь мыслей "бьет волной".

Мои стихи – моя стихия:
Сложны их строки, но красивы.
В них чувства все так необъятны,
Так глубоки, порой невнятны.

Мои стихи – моя стихия:
Вся слабость в них – она же сила.
Хандра в соседстве с эйфорией,
Мои стихи – моя стихия…

Вот вы говорите, что: "Мы – словно боги,
Ведь создал же Бог всё – и люди так смогут…"
Но люди – «песчинки», в сравнении с Богом,
Мы – «гости» планеты, и то – ненадолго…

"Человечество было и есть главней всех,
И ждёт долгожданный, нас вскоре, успех!"
Все эти слова – вызывают лишь смех,
А ждёт нас всех гибель за каждый наш грех…

Растёт в мире зло, учащаются войны,
Земли катаклизмы сильней обороны!
А люди здесь – жертвы, они – и виновны,
И кто-то, при этом, ещё всем доволен…

И вы говорите, что: "Мы – словно боги,
Что в мире открыты для нас все дороги!"
Подумаешь, станет, он вскоре – убогим,
Закроем глаза же, отпустим тревоги…

Девлет-Гирей шел на Москву.
Разбойничьему естеству
Его – потомка Чингисхана —
Казалась рубежей охрана
Российских вовсе не страшна:
Неурожай, тиф и чума;
Ополовинена страна —
Навстречу шла судьба сама.
И крымский хан все это знал,
Казань и Астрахань мечтал
Отнять, занять московский трон.
Десятки тысяч двинул он.
А вскоре в битве Молодинской
Разбит был князем Воротынским,
И в бегстве бросил весь обоз —
Хан шел надолго и всерьез.
С остатком войска мчался в Крым,
Войсками русскими гоним.
Все ж ускакали от погони —
Не знали устали их кони.
И думал хан о русском троне,
О не доставшейся короне,
В боях повыбитой родне,
И о загадочной стране:
«А год назад не так все было.
На Русь ходил я с меньшей силой —
Москву успешно осадил
Посады все испепелил,
Настал и города черед —
Пожаром страшным завершил
Победоносный свой поход.
Тьму пленных в Крым пригнал, но вот
Мне так на днях не повезло!
И столько войска полегло!
Хоть вновь близка была Москва!
И конница моя резва!
Не взяли русских на испуг.
Убиты зять, два сына, внук.
Ведь сам султан не возражал
Селим Второй и пушки дал,
Семь тысяч янычар лихих —
Спят вечным сном во мхах сырых».
В татарского вторженья дни
Погибли не одни они.
Гирей мужское населенье,
Почти всех – меч кто мог носить —
Сумел в той битве погубить,
В Крыму подвергся осужденью.
Хан в незавидном положеньи,
Решив ва-банк сыграть в смятеньи,
Гонца к царю Ивану шлет,
А с ним письмо передает,
В котором в дружбе заверяет,
Союз России предлагает,
И просит Астрахань одну,
А не отдаст – тогда войну —
На Сигизмунда намекает.
На свете короля уж нет —
Девлет-Гирей еще не знает.
Холодный получил ответ.
Ни Астрахани, ни Казани
Хан не получит, также дани
Большой для Крыма просто нет.
Хан больше и не помышлял
Идти войною на Россию,
Хоть сыновей и снаряжал
Набеги делать небольшие.
И больше не пытался он,
Разгромом страшным впечатлен,
Отторгнуть Астрахань с Казанью;
Довольствовался малой данью —
Все ж лучше мир худой войны —
И вскоре умер от чумы.