АЛЕКСАНДР ОКОЛЕСНОВ - Цветок самурая. Книга премудростей

Em6 F# Hm
Здесь будут песни про Париж,
H7 Em7 A7 D
И ты мне глупости простишь.

D7 Em F# G
Я слезы смеха разотру.
Em6 F#7 Hm
«Же пран мон бьен у же ле трув».
Em6 F# Hm
А кучерявая метель
H7 Em7 A7 D
Все стелет на зиму постель.
D7 Em F# G
Нам расставаться поутру.
Em6 F# Hm F#7 Hm
«Же пран мон бьен у же ле трув».
C#7 F#m A7 G
Свою судьбу не обойдешь,
H7 Em H7 Em
Где потеряешь, где найдешь.
F# G H7 Em
Есть только истина одна:
Em9 C#-9 Hm
Своей судьбы хлебнуть до дна.
(Повторить первый куплет).

АЙ, ДАНУ, ДАНУ, ДАНА…
Музыка народная

Ай, ромалэ-чавале,
Ну, давай, давай!
Волю, вольный человек,
Для души поймай.
Если конь свободен, как птица,
Значит, он до воли домчится.

Круп коня, что женщина в страсти.
Не пеняй цыгана в напасти.
Если осень сбросит одежды,
Три гитары мне – три надежды.

Пой, гитара, в ночь перебором.
Будет ворон в таборе вором.
Украдет шальную цыганку,
Чтобы песни петь под тальянку.

Чтобы в сердце нож, но на воле,
Чтоб любить, но все ж не без боли,
Чтобы воля вольней казалась,
Чтобы в сердце что-то осталось.

ВНАЧАЛЕ БЫЛО
Вначале было слово «Бог»…
Кто сотворить то слово смог,
Наверно, тоже Богом был,
Да только вот о том забыл.

Религий много и Богов,
Но жизнь не знает берегов.
Хоть и глядит в оклад икон,
Но претворяет свой закон.

И может глупость быть в верхах,
А целомудрие – в грехах.
И топят не со зла котят.
И палачи детей родят.

Столпотворение миров,
Культур, морали, школяров.
И не хватает вышины
Все охватить со стороны.

Уходит море от земли,
В пустыне тонут корабли.
Киты сбиваются с пути.
Кукушку, Господи, прости.

Смолкают посвисты хлыста;
Снимают узника с креста.
Отчизна просит послужить,
Солдату хочется дожить.

Родит земля из года в год,
Но все слабей ее народ.
И все тревожней голоса,
И все глядят на небеса.

А небо, как немой упрек
Тому, кто первым «Бог» изрек;
Ни указать, ни приказать,
Ни Слово заново сказать.

ПРАВДА И КРИВДА
Век раскольников окончен;
К бунтарям иной подход;
Декабристов круг – порочен.
Стеньку Разина – в расход.

Робеспьера – вне закона.
Гарибальди – осрамим.
Ломартина и Дюпона
Разнесем в театре мим.

Левых – влево.
Правых – вправо.
Белых – красным напугать.
Ленин – тот вообще отрава.
Хуже – только Карла мать.

Лихо примемся за дело;
Школа, пресса, куплетист…
Только с Пушкиным что делать?
Он ведь, вроде, декабрист.
1993 год

СЛОВА, СЛОВА…
Слова в слова – что кружева,
Вскружится песней голова.
Не от духовного родства
В Руси нерусские слова.

Родной язык без родника —
Баланды мутная река.
Лапшу мне на уши, шоумен,
И бей баклуши перемен.
Силен «прикидом» ссыльный сленг.
Умен пришедший, встав с колен.
Он «чешет» речи с кондака;
Продажа мыслей кабака.

Повеет холодом в мозгу.
Вдувают в головы лузгу.
И не противится душа,
Что бьют в подъезде алкаша.

Слова, как змеи (не буди),
Плебеи греют на груди.
Слова под дых.
Глаголом – в нос.
Бульдог поджал обрубок хвост.

Слова – подъездные бомжи,
Ужимки модные у лжи.
Слова «соленые» «в умат»
Заткнут за пояс контро-мат.

Со льда берет разбег на взлет
С ума сошедший дельтолет.

О ПРИРОДЕ ВЕЩЕЙ
«Продается…» «Продается…»
Объявления хлопочут.
Видно, так нам всем живется;
Хорошо, мол, да не очень.

«Продается сад с колодцем,
Две породистые утки…»
Кто-то с вещью расстается,
Купит новую на сутки.

Станет шапкой белый пудель.
Торговать – так до предела.
И другой мальчишка будет
Продавать награды деда.

Объявления тоскуют;
Дворник стену колупает;
На виду все, кто торгуют,
Не видать, кто покупает.

Вещи в розницу и кучей
За умеренную плату.
Разобраться б в этой буче,
Да нужна ума палата.

Обновленья предвкушая,
На ветру обрывки вьются.
Вещи нас не украшают,
Коль над нами же смеются.

В электричке, под Рязанью,
Песни ветхая старушка
Выводила на баяне,
Собирая мелочь в кружку.

Дружно хлопали ей двери,
Вторя аккомпанементу.
Если б я ей не поверил,
Не завел бы тему эту.

****
Ах, Валя, Валя, Валя-Валентина,
Ну все в тебе, ну все в тебе по мне.
Ты словно про любовь кинокартина,
А я как бедный лапоть на стене.

Мы не ровня, и я тебе не пара.
Ты, говорят, не терпишь перегара.
А я слова, мол, вешаю лапшою,
И ни шиша буквально за душою.

Сверкая, как витрины магазина,
К тебе ну так и липли два грузина.
Я на тебя поглядываю косо.
У женщин я не пользуюся спросом.

Выделываясь тонким интеллектом,
Твой ухажер, танцор кордебалета,
Обняв тебя за трепетные плечи,
Лишил меня навеки дара речи.

Являлась ты душою коллектива.
Тобою увлекался я ретиво.
Пишу теперь куплеты в лазарете,
Есть у меня другие на примете.

Я на тебя молиться перестану,
Любовь свою в капусту изрублю,
Найду в пустыне лысого султана
И весь его гарем перелюблю.

Мы не ровня, и я тебе не пара.
Ты, говорят, не терпишь перегара,
А я слова, мол, вешаю лапшою,
И ни шиша буквально за душою.

ВИДЕОКЛИП
Растрепаны патлы.
Гитара в ребро.
Шансон, хеви-парень
вихляет бедром.
Сто двадцать ударов
фальцетом на всхлип —
Видеоклип.
Я к экрану прилип.
Парижанки, шампанское, кафешантан.
Дамы поп-панорама —
реклама Монтана.
В варьете «Мулен Руж»
ходят девы-фламинго.
Ленточка в пах, листочек фиговый.
Телемадонны:
бедра, талия.
Волнами грудь —
маде Италия.
И наши туда же, на запад, русские:
В видеоюбки,
видеоблузки.
В видеовласти
телекогорта.
Девочки страсти
платят абортом.
Потные стекла.
Окно занавешено.
Видеомальчик
на сексе помешан.
Ушел в журнал
«Плейбой»
с головой.
Занят проблемой
половой.
Южные пляжи пышут экзотикой.
Любви – по уши.
Раж эротики
В видео —
заграничное порно.
А наше порно
на стенах уборной.
Я к дивану прилип:
грипп.
Но реклама не спит:
СПИД.
Страсти-мордасти.
Череп больного.
Кости запястья.
Легкие в копоти
под рентгеном.
Вечные хлопоты
антропогена.
Все на виду:
больной и герой.
Презервативы
и геморрой.
Раж Брежнева.
Порно Сталина.
Наши завалинки
и развалины.
Я к дивану прилип:
Грипп.
В видеоклип
Влип.