Лека Нестерова - Соло тишины. Стихи духа

Снег-тишина.
Пух -легчайший.
Сугроб за сугробом,
и явным капризом
Ветра каприз,
из губ мчащий
В сугробы
с сюрпризом.

Как не бывало —
в пыль,
В быль заснеженную
старой России;
В пыль нежнейшую
сугробы-гробы
РассыпАлись,
рассЫпались —
воскресили:

Тройка; снег;
бег; побег
Его – с нею
её – в неизбежность…
Но снег ли?
Но бег ли?
А, может быть,
брег пенящийся?
Или
зари безбрежность?

Или…
Только
можно ль сказать вот так,
Запросто, о воскресшем?
Желанном, сказать
при котором – наг,
Словом поспешным.

Ветра каприз,
из губ мчащий,
Кисеёй искрящей
улёгся в быль.
А снег всё падал,
живой, пьянящий,
И быстро сугробы —
росли – гробы.

Надежда победить? —
Как дорого, как глупо…
Себя, других винить
Потом и бегать с лупой
Всё больше по следам
Своим. И будет грустно.
Истребуем, но – т а м —
Законность лож Прокруста.

А здесь мы сотворим
Действительность без боли, —
Как двери отворим,
Спасаясь от неволи,
Где будет легче сметь,
Где дум поток осажен…
Ни грамма слова «смерть»
Не выгадать продажей!

Где слово-боевик
Проходит слов болота,
А пуля-слово «миг»
В подтекст садится плотно.

А слову «победить» —
Тем цветом придорожным —
Один удел – дружить
С пыль-словом «невозможно».

Над пылью и цветком
Бог-Слово год от году
Возмездья тёмный ком
Подхватывает с лёту.

А в природе беспредметный разговор —
Слово Божье, просто так оно летит.
И, вступая в перекличку или спор,
всё шуршит, свистит, щебечет и трещит.

И никто не ищет смысла – нет нужды —
В недосказанном, невнятном – предрешён.
И оттал -киваю – щийся от воды,
Пеликан, как Моцарт, отрешён.

Не придёт, счастливчик, в голову ему
И подумать – «Вот я, птица-пеликан!»
Что какой-нибудь в завистливом дыму
Сеть ему готовит и капкан.

А и зверь голодный если налетит,
Не из зависти – как Вы же на бифштекс.
И дуэт страстей их предварит
Высшей справедливости гротеск.

Так, в прекрасной бессловесности кружась,
Шум и голос музыкальных ищут форм.
Каждый – логика другого, отродясь
Не убийца, не доносчик и не вор.

Анной наречённая!
Жизнь грозой прошла.
Всходит солнце горнее —
Вот и умерла.

Небеса колышутся
Пред тобой.
Прямо к небу движется
гроб с толпой.

Как стекло прозрачное —
Вдребезги! – лазурь.
`Идут новобрачные
Сквозь источник бурь.

Просят жизни вечной —
Жив и мёртв —
Каплей – Мрак Предвечный —
С ложки мёд

Им в уста алкающи.
Что теперь им свет?
Гроб во тьму толкающим,
`Идущим во след.

Шагаю: легка душа
И легка нога.
А за плечом – котомка
Из шкуры моего врага.

Ступай, пята, там,
Где последний пал есаул!
В наследство тебе —
Широкое поле и прозрачный,
как взмах, аллюр.

В наследство тебе —
Невидимой шашки лихой поворот,
Невидимой гривы охлёст
И незримой руки отлёт.

В наследство тебе —
Только зримого неба дом: – Приехали, слазь…
Молитвы седой
Осязаемая коновязь.

Когда я слышу песнопенья,
И бас пронизывает грудь,
Встают невидимые тени —
Им не отпущено уснуть

Навеки и не просыпаться.
Как мать к младенческому сну,
Они чутки – и вот теснятся,
Заслышав мягкую струну.

Но есть мгновение превыше!
Когда, и птенчика нежней,
Предстанет вдруг нежней и тише,
Ещё нежней своих теней.

Этот свет будет гореть!
Ложитесь спать, земные боги.
Я свет нетленный у дороги,
И вам за мной не углядеть.

Плен отдохнувшей впрок земли —
Какой подарок мне дарован!
Я – корень, без тепла и крова,
И я прошу: «Земля, внемлИ!»

Я прорасту, не поздно, нет!
Хоть это истинное чудо, —
Но весь полёт: сюда – оттуда —
Я прикрывала Божий свет.

Как пласт земли – попробуй, сдвинь!
Как древо, – шагу не истрачу!
Я у дороги, путь означа,
Свет умирающих святынь.

В неопознанных, зовущих,
Неземных шумах
Средь земных, сознанье рвущих,
Слышимое – прах!

Обострённым слухом – тщетно —
Вслушиваюсь. Сон
Выкрадет и предрассветной
Тьмой прогонит вон.

Долуоким днём незрячим,
Обращенным в слух,
Вкруг небес шальных
Маяча, Святый кличу Дух:
«Дух Святой! Явись! Прозреньем
Жгучим одари!
Запредельного волненья
Дверь приотвори!»

Словно за руку приводит,
Дел верша исход,
Он туда, где ходит-бродит
Солнц круговорот.

Ветра пряди отметая,
У огня вблизи,
Сказку страшную читает
О Святой Руси.

Птичка Дарзи поёт свою песню:
В дом вползает безжалостный Наг.
Но войной подзадоренной спеси
Скрыть не хочет затравленный враг.

В косы русые с нежной сноровкой
Заплетая, вплетаю мольбу…
Путь светящийся боеголовки
Вещий сон пронёс на горбу.

«Птичка Дарзи поёт свою песню», —
Свеж старательнейший пересказ.
Ещё тише, ещё неизвестней
Будем в тихих трущобах у нас.

Пусть довольно того, что тревожный
Долетает проверенный слух.
Общий страх, как надсмотрщик острожный,
К заключённым таинственно глух.

Сообщеньем безумствует фраза,
Ледяную обретшая стать,
И в стекло самодельного глаза
Бьются вдовы и бывшая мать.

И вот-вот оно лопнет, иль треснет…
Победит его храбрый мангуст.
«Птичка Дарзи поёт свою песню», —
И ребячьих доносится уст.

Кто звал её женой,
а кто просил: «Взмахни,
Крылами, Русь!» – Все тщетны ожиданья.
Подбитой птицей (считанные дни)
Плывёт она в болотах мирозданья.

И мчит охотник, посланный уже
Найти добычу. «Славная охота!»
И славный для писателя сюжет
Развлечь комедией «сквозь слёз» тоску народа.