Vysheslav Filevsky - Белые грани (рифмованные ощущения)

И больше ничего. Любовный пламень
Иное сжёг. Смеясь, возликовал.
Бразилия, о как я благодарен:
В тебе я сокровенное познал.

Бразилию в огне я обнимаю.
Целую в губы пламенным стихом.
Благоговею. И обожествляю
Мой в Белу-Оризонти тихий дом.

Он свят. Он храм, исполненный сиянья,
И сада райского блаженный уголок,
Где вогнездил меня непостижимый Бог,
Любовью пламенеть вменив в призванье.

Правильно славить – любовным горением
Сéрдца души в тихих тайных слезах
Мира душевного, благоговения,
Духом бытийствуя на Небесах,

Ангельской радостью полня сознание,
Не рассуждая, но только любя
Вышнее, что недоступно познанию,
Общность любовную с сущим блюдя.

Нет и намёка на грусть в православии.
Радость вселенская сущность его.
Огненный дух растекается лавою
В космос из сердца души моего.

Сомкнуты губы: нет слов у пылания.
Дух сообщается с Духом в огне.
В огненной лаве – Земли понимание,
В вечном горении жизнь, как во сне —

В пажитях райских, в лучах ликования,
В преображенье в духовную стать,
В чувстве «люблю тебя, Родина-мать!»,
В счастье бескрайнем, в святом целовании.

Ходил меж звёзд пред тем, как воспылать
Любовью к Вышнему, Его творенью.
Жизнь в Небе вне огня – не благодать,
Но лишь прелюдия к воспламененью.

Душа, ниспровергая плоти гнёт,
Вес будто бы теряя, закипает,
Молясь, Непостижимое зовёт
И ангелам восторженно внимает.

А звёзды – свечи. От одной из них
Дух вспыхнул наконец, вскипев от счастья.
Звездою став, я к Вышнему приник
И замер в Его царственных объятьях….

Закрыл глаза… Я чую, что горю…
Меня ласкают духи… или звёзды?
Они стеклись ко мне, как к алтарю.
Внушает Вышний: «Это – твои сёстры».

И въявь: един я с ними в белизне,
В её ошеломительном сиянье…
Звездою стать – за тягу воздаянье
К огню любви, к превыспренней весне.

Людям сердечный огонь незаметен.
Лишь иногда, кто-то, чувствуя рай,
Словом стегает меня, словно плетью…
Слово, уйди, а огонь мой – пылай!

Огнь – убеждения съел беспощадно,
Страсть к рассуждениям выжег дотла,
Мысль отменил… Как привольно дышать мне,
Сердце в любви раскалив добела!

Огнь мой не знает ни жара, ни хлада.
Он безымянен, без-óбразен, нем…
Огнь – ощущенье бескрайнего лада.
Он – сокровенен, интимен, священ.

Огнь мой, ты пламень, что в сердце родился
И, утвердившись, наполнил меня.
Тело умрёт. Ты же, освободившись,
В «небо» взлетишь, наши песни храня —

Псáльмы огня… Их слагаешь не ты ли?
Я лишь пытаюсь тебя описать —
Ангела неуловимую стать,
Сделав мечту о божественном – былью.

Папа и мама – два главных святых
Из духов огня, что меня окружают.
Будто вовне, но их сущность вмещаю
В сердце души, что любовью горит.

Папа и мама, мы в духе одно.
Страстные распри в могиле истлели.
Воспоминанья блаженны и белы.
Они для меня в рай небесный окно.

Папа и мама… Легенды – не жизнь.
Знаю, в раю вы, чтоб мне не сказали.
Рай – наш огонь, он, как солнце, лучист
Въявь, хотя будто бы неосязаем.

Силен я Родом, единством с Землёй.
Истину эту внушили бессловно
Жизнью во благо семьи трудовой,
Папа и мама… Целую любовно

В каждый миг воспоминаний о вас
Каждое слово, деянье, движенье,
Тихо сияя огнём обоженья,
Праведной жизни смиренно учась.

Мир белого пламени. Огненный сгусток.
Пучина горенья… – Среда Божества:
Бескрайнее море любовного чувства,
Кипенье духовного жар-вещества.

Никто и ничто. Сокровенное Лоно
И «сперма» Вселенной в пределе одном.
Очаг вечной жизни никем не возжжённый.
В нём высшая Правда, Небес торжество.

Сама Справедливость. Закон Воздаянья
В бесстрастном творении кар и наград.
Отсутствие Времени, счастье незнанья.
Безгласная радость и ангельский лад…

В них я и не-я сжаты будто бы в точке:
Смысл жизни и цель, и причина причин.
Таинственный огнь – он единственно прочен.
Он полнит меня. Улыбаясь, молчит

И учит в горенье ему быть подобным —
Невидимым пламенем, сгустком огня —
Той мудростью, что невозможно понять —
Любовной молитвою тихой, бессловной.

В телесной стати дух потоком мутным
Течёт сквозь лес страстей в крапиве, бурьянах,
Мечтая об ином житье подспудно
В непостижимых и таинственных мирах,

Где всё иначе: вместо чащи – воля,
Где ощущенье Правды нудит слёзы лить,
Весь быт тысячелетьями намолен,
Естественно одно: Всевышнего любить,

Любовью быть, в ней, как в дожде, купаться,
Лучи любви сквозь душу пропускать,
И источать любовь, и целоваться,
С тьмой духов, не имеющих людскую стать,

Сиять, слыть непереносимо белым,
В безгласной мудрости любви торжествовать
И понимать себя единым целым
С всем тварным и желать его, любя обнять —

И всем собой ласкать его самозабвенно
И целовать, не вспоминая мутный лес —
Жизнь, из которой он божественно воскрес —
И воссиял святым стихотвореньем.