Виталий Абрамовский - Мужские тайны

Отцу посвящаю…

Подтверждаю, что нас не убивает – делает только сильнее.

Ничего не бойтесь, будьте воинами!

Верными, честными, стойкими, надежными и благодарными.

Верьте, надейтесь и любите.

Не предавайте людей и не изменяйте своим принципам.

Не жалейте себя.

Мыслите только позитивно.

Созидайте, творите, совершенствуйтесь.

Меняйте окружающий мир к лучшему.

Храните семью, берегите близких и цените друзей.

Жертвуйте всем ради них.

Все это поможет вам в час испытаний и вы обязательно победите!

С уважением,

Виталий Абрамовский

Наконец-то набрался мужества,

Подвести иллюзий итоги,

Коим предан был годы многие,

Что спиралью событий кружатся.

По обычной людской траектории,

В рамках линий судьбы человека,

Сквозь пласты раскалённого века,

Моей жизни игрались истории.

То во сне забывался с молитвами,

То бурлящая бездна влекла,

То босым по осколкам стекла,

То наощупь руками сбитыми.

Лет и смыслов растратил не мало,

С передышками, чаще – рывками,

С полной торбой, забитой грехами,

Я достиг своего перевала.

Перевал не финал (кроме шуток),

Жизни нагло вскрывающий суть,

Не дающий себя обмануть,

Непростой временной промежуток!

Он в течение двух с лишним лет,

Размотал, распустил все резервы,

Пятерню запустил в мои нервы,

И на прочность проверил хребет.

Лёд растаял, сгорел сухостой,

Отвалилась, потрескавшись, глина,

Стало легче, рассеялась тина,

Впереди ждёт меня путь иной.

На полуострове себя,

На полужизни-полусмерти,

Надежный выстрою маяк,

Хотите – нет, хотите – верьте!

Из камня. Белый и высокий,

С массивной дверью и засовом,

Кругом тюлени-лежебоки,

И чаек веер невесомый.

И душу распахнув в окно,

Прибойным ветром наслаждаясь,

Я каждый вечер все равно,

Зажечь фонарь другим пытаюсь…

«Нет, не пойдет … Так слишком просто.

Иные, разыскав пути,

Забудь маяк и полуостров,

Не сомневайся, сам свети!»

Сквозь сажу ночи врываются нагло,

Невежливо очень снами я загнан.

Они ж без спроса. Всегда – без стука.

Жизни набросок, дремотная мука…

Чаще друзья… Как птицы, клином,

Грудью нельзя закрыть им спину,

Бросаюсь вперед! А их – сзади!

Не на дуэли, а подло – в засаде.

Постель топчут виски седые,

А братья уходят. Навек молодые…

Вижу отца, встречаюсь взглядом.

Тоже бойца, Живого. Рядом.

Иные пути тоже снятся,

Просят пройти их, и не бояться.

Выбор сделать, сменить основу.

В бой смело! Снова и снова!

Сны без спроса, чаще – без стука.

Ночные наброски, дремотная мука…

Не понарошку, бывало по всякому…

Черновики доставал не всегда.

Смыслу лихому, нередко двоякому,

Воин был искренне верен тогда.

Жизнь разгонялась… Шумела и брякала,

Пыль поднимая и кровь иногда,

Воин вставал перед дверью под якорем,

Но не решался войти никогда.

Пальцы однажды в кулак зажимая,

Руку занёс, собираясь стучать…

Дверь распахнулась сама, приглашая,

Воина Великую службу начать.

Теряю их… я их теряю…

Они уходят от меня,

Остаться им не позволяют,

Шальные языки огня.

Огня мерцающее пламя,

Пророчит счастье им в быту,

И пляшут сполохи, как знамя,

Свой цвет полощет на ветру.

Огонь их свет и их надежда,

В него бросают всё, что есть,

Он их защита и одежда,

Они же – то, что можно… съесть.

Сгорают в нем, дотла сгорают,

Не сознаваясь, что горят,

И как живут, не понимают,

Не помышляют, что творят.

Что за огонь, и что за люди,

С ним заключившие союз?

Ответа моего не будет,

Он очевиден, признаюсь.

Цени мои строки, лукавый предатель!

Это прощальная речь по тебе.

Подлость твою попустил мне Создатель,

Чтобы смиренно я внемлил судьбе.

Приспособленца с дешевой корыстью,

Мелкой душёнкой и жизнью гнилой,

Не подпускать бы на пушечный выстрел,

Дёгтем измазав и липкой смолой!

Сколько тебя я тащил, лицемерный!?

Сколько других за тебя убеждал!

Низость дремала, но кончила скверно…

Неблагодарный! Меня ты продал!

Что там меня… Даже брата родного,

Ведь «заблудившимся» был ты всегда.

Всех предавал, причем снова и снова!

Думал посредственность скроют года.

Небо молил за твое вразумленье!

Трижды прощал и протягивал руку.

Вот и закончилась мера терпенья!

Не попадайся! Размажу, как суку!

Великодушие принял за слабость!

Наглостью выжег мою доброту!

Хамски глумясь, ты испытывал радость.

Бойся! Теперь подвожу я черту!

Жирную точку в конце твоей жизни,

Подлой, двуличной, с логичным концом:

Сколько не прячься под маской приличной!

Воином останусь! А ты – подлецом!

Обессиленного, но не сдавшегося,

Меня выбросило волной,

Так на принципы полагавшегося,

Убежденного, что «иной»…

В небе сбитого, но не сломленного –

На песочек, к твоим ногам,

Пустотой в глазах подготовленного,

К безмятежной любви берегам.

Да, израненного, но дышащего!

Под плескание вод живых,

Погибающего, но спешащего,

Получить от любви под дых!

Недолюбленного, недоласканного,

Из пучины семи стихий,

Меня вынесло словно в сказке,

К той, которая ценит стихи.

Удар, удар! Кровавые брызги,

Вот досада – порезал вену,

Ещё удар! Кирпича визги,

Кулаками я ломаю стену!

Боли нет! Только лохмотья кожи,

Алым сиропом по локоть тешатся,

Но рука прекратить не может,

Это просто какое-то бешенство.

Глаза мои, навели резкость,

Оглядели её лютой злостью,

И породили новую резвость,

Эта стена стоит в горле костью.

Я ненавижу её, презираю,

Бью! Затылок чувствует что-то,

Не останавливаясь, озираюсь,

А за спиною стоит кто-то.

«Что уставился? – говорю – Проваливай!

Не твоей головы забота!»

Он не ответил, только оскалился,

Подумал, что это моя работа.

Я продолжаю. Знаю, что скоро,

Здесь не оставлю на камне камня!

И для меня это будет здорово!

Но никогда не понять вам меня.

Не удовольствия ради рушу,

Наружу пытаюсь вырваться!

Эта стена давит мне душу,

Мешает из плена выбраться.

Ну, вот я здесь… Здесь хорошо!

А мне казалось, будет туже.

Вообще то, "этот свет" большой,

И вашего совсем не хуже.

И мне ни сколько здесь не скучно,

Удобен, светел мой альков,

Да вот одно – уж очень тучно,

Под нами масса облаков.

Живу нормально, будто дома,