Михаил Бычков - Северное сияние

Как только скажет кто про Диксон,

Так сразу в памяти пурга -

И с завыванием, со свистом,

Не видно света в двух шагах.

А мне так нравится такое,

Уютно в номере, тепло.

Радист, как правило, трепло,

Смешит рассказами до колик.

А спец на розыгрыш – механик,

Серьёзный вне, подвох весь – в тайне,

Плетёт неспешно басни вязь,

Чтоб ты по уши в ней увяз.

Трепни его проста мораль –

Тебя покруче разыграть.

Второй пилот юнец-повеса,

Себе всегда он на уме,

Хоть не угрюм, но бессловесный,

Готовый выдать резюме.

А шеф, конечно же, из асов,

«Свой парень», но весом в словах,

Его седая голова

Велит по отчеству общаться.

Наш штурман – франт, но и отважен,

Интеллигент, тихоня, важен,

Мотает всё себе на ус,

В любой момент чтоб выдать курс.

Успех имеет экипаж,

Един которого кураж.

Уюта негой наслажденье -

В пургу такая благодать,

Хозяек местных обхожденье.

Но должен экипаж летать.

В начале вынужденный отдых

Проходит в шахматных боях.

А раз все асы передряг,

То и в рассказчики пригодны.

Ну, анекдот всегда желанный.

И было бы, конечно, странно,

Когда б гроссмейстеры трепни

Без дела были бы в те дни.

Ти-Ви же, слава Богу, что

Не добралось до тех широт.

Пурга над Диксоном воркует,

И день, и ночь баюкает…

Давно уж карты не тасуют,

Механика не слушают.

Побрёл, держася за перила,

На «вышку» штурман среди скал.

Но продолженье предсказал

Пурги ему синоптик милый.

И вот гостиница тиха,

А от лежни болят бока.

Ковры на стенах, на полу.

Уж на пургу ворчим хулу.

И потрошит полярных асов

Корреспондент солидный ТАССов.

Корреспондент сначала тих был,

В сторонке молча слушал всех,

Строчил в блокнотик афоризмы,

Потом, конечно, осмелел.

Загнёт радист с подвохом шутку,

Второй пилот кивнёт, мол, было.

Корреспондент клюёт, и живо

Братва раскручивает «утку».

Добавит каждый свой мазок,

Который через малый срок

Картинно выльется в статейку.

Ну, чем не «Приключенья Швейка»?

Я сам читал и видел фото

«Контейнер сброшен с самолёта».

Имел в виду пенал рассказчик,

Разведки льдов лежит в нём карта,

Где путь судам во льдах назначен:

Рекомендуемый фарватер.

И эти самые пеналы

На палубы судов бросают.

И капитаны выбирают

Маршрут проводки каравана.

Статью сопроводило фото:

Жд-контейнер многотонный

В полёте между самолётом

И кораблём морского флота.

Куда ведёт «нужда» сенсаций

Корреспондентов, папарацци!

Обед полярников достоин

Стихов, сладчайших песнопений.

Сначала крепкий чай под гомон

Беседы тихой и без прений.

Согревши чаем душу, тело,

За разговором раздобрев,

Пока не трогаем «резервы»,

Закусок наступает черед.

А их творят здесь мастера,

Столичные всё повара:

Толь за романтикой в погоне,

Толь длинный рубль сюда их гонит.

Закусок – красочный парад.

Не удивляет и икра.

А вот и первое. К примеру,

Уха с наваром осетра,

Свиной гороховый и гренки,

И суп-лапша здесь «на-ура»

А то – наваристый бульон,

Пахучий, вкусный, с пирожком.

Роптать на дикость мест грешно:

Харчо, рассольник, иль грибной.

Но впереди второе блюдо.

И что ни блюдо – света чудо.

Далёк ещё обеда финиш.

Нигде такого не увидишь!

Во рту нежнейший тает палтус,

Гольца б вкусить ещё! Ах, сжальтесь!

А между блюдами беседа.

Столовка здесь – каюткампанья.

В ходу смешные лишь сюжеты,

Что ни рассказ – сюрприз, сценарий.

Вон среди блюд там – молоко.

«Оно откуда? Мать моя!»

«Не знаешь что ль? Моржих доят

В затоне. Тут недалеко».

Факт прессу явно будоражит.

Но ведь никто не хмыкнул даже.

Всё это к правде ближе, вроде.

И эпизод уже в блокноте.

Корреспондент средь скал уж рыщет,

Моржову ферму там он ищет.

А просто всё: тут есть коровка,

Морфлот в завоз доставит сено.

«Неправда что ль? А вдруг? Сноровка.

А хорошо бы!» Вновь сомненья.

Пурга утихла, слава Богу.

На самолёте суета.

Начальник аэропорта

Принёс депеш-заявок гору:

Из Хатанги забрать больного,

Скопилось почты очень много,

Продукты кончились на «точках»,

И мелочёвка – между прочим.

Ну, за дела, мой экипаж.

Дай Бог бы, не пропал кураж.

А куражу всегда достаток.

Нельзя в Полярке горевать.

Механик, повезло нам, хваток,

На дядю не привык кивать.

В любой мороз, пургу лелеет

Нам драгоценную матчасть.

И головою отвечать

Безоговорочно умеет

За безупречную исправность

И за запчасть, за безотказность

Всего, что в недрах фюзеляжа

И за обед в полёте даже.

В любой мороз шурупить вёрток

Без рукавиц матчасть отвёрткой.

Второй пилот у нас в обкатке,

Закончил год назад военку,

Пришёл запаса лейтенантом,

Но опыта пока что нету.

Посадка, взлёт – вот всё, что может.

Любой «пассаж» ему в новинку.

Ему без нас никак не вникнуть

В суть нашей жизни здесь, похоже.

Полярные радисты – доки,

Не назначайте ему сроки:

Неисполнимых связей нет,

Им не придумано помех.

Пурги конец, пора лететь.

Готов у штурмана портфель.

Полярных станций было много

На побережье, островах.

Главсевморпуть следила строго

За состояньем своих вахт.

Их обеспечить чтобы, хватит

В дежурстве самолёт иметь.

Вот и приходится сидеть

Здесь для полётов «на подхвате».

Случилось что-нибудь – на старт.

Запчасть там срочно иль, представь,

Аппендикс разболелся вдруг,

И тыщи миль снегов вокруг.

Пора лететь, и нет вопросов,

Вокруг разводья и торосы…

Полёт на Челюскин спокойный,

На трассах нет здесь никого.

Механик весь в трудах, довольный,

Не барахлит маслопровод.

Радист настроился на «точку»,

Погоду в срок свой точно взял,

Москве о вылете сказал

И заскучал. Но вызов срочный:

«Ослеп радист на Норденшельда,

Подсесть, забрать». Расчёт маневра.

Снижение, оценка цели,

Дымшашка: ветер места. Сели.

Ну, по словам всё просто, вроде.

Но опыт, мастерство в основе.

А дело в том: Ли-2 на лыжах,

Садись на снег, на лёд, но надо

Площадку выбрать к точке ближе,

Но чтоб без кочек и канавок.

И сбросить дымовую шашку:

Садиться надо против ветра.

Прекрасно, если солнце светит,

Ведь тень отметит все овражки.

Ну, а без солнца, очевидно,

Земли, неровностей не видно,

Ни неба и ни горизонта.

И вся надежда на пилота.

А экипаж с ним, как один.

Пришёл черёд твой, командир.

Рулит Ли-2 уже к избушке,

Скользит, вернее, к ней на лыжах.

Радиомачты, бочки, нужник.

И ледяной простор! И стужа!

«Аборигены» нас встречают